Про бобрёнка Симочку и всю его семью (СИ)

Так Пуша стал Смельчаком. Теперь домашние обращались к нему так: «Пуша! Ой! То есть, Смельчак!»

Став Смельчаком, бывший Пушистик, действительно, изменился: он стал разговаривать более громким тоном, все его движения стали более уверенными. Но он по-прежнему не уходил. Наступал новый вечер (а бобры уходят из дома в сумерках), но Смельчак придумывал всё новые и новые причины, почему он пока не может этого сделать.

- Я бы хотел ещё кое-что узнать про строительство плотины, - говорил он очень бодрым тоном.

- У тебя достаточно знаний, - расстроенно качала головой мама. - А вот половодье скоро уменьшится. Тогда тебе придётся путешествовать, выходя из воды. Ты должен уйти, пока все берега реки затоплены, так безопасней.

Смельчак соглашался, но не уходил. Симочке и Манюне было его жалко. Шли дни, вода в реке начать убывать. Мама волновалась всё сильнее. Она даже пыталась пристыдить сына тем, что из-за него папе приходится ночевать вне дома. А мы же помним, что как только места стало меньше, папа из хатки ушёл. Он по-прежнему ночевал в прибрежных зарослях во временном гамаке, который соорудил себе из веток и осоки. Видно было, что Пуше-Смельчаку очень стыдно, что он занимает в хатке папино место, но он всё равно не уходил.

Но однажды вечером мама сказала:

- Где-то там далеко, на берегу нашей реки, бродит в полном одиночестве и ждёт тебя молоденькая бобриха. Она волнуется, что ты не приходишь так долго. Ей очень неуютно одной, ведь без тебя она не может обосноваться на новом месте. Ей очень нужен ты - сильный и смелый! Так было и со мной, пока я не встретила твоего папу. О, какое это было счастье, когда…

Но мама не договорила, увидев, что старший сын уплывает от неё с большой скоростью.

- Эй, сынок, ты куда? - крикнула мама вслед.

- Прощайте! - оглядываясь, крикнул Смельчак, устремляясь на поиски своей новой судьбы.

- Даже не попрощался как следует, - вздохнула мама, глядя вслед уплывающему сыну. А Симочка подумал: «Как странно, что мы больше никогда не увидим Пушу». И ему стало грустно. Но грусть Симочки была маленькой, как и он сам. Она быстро улетучилась. А вот мама загрустила большой грустью, которая никуда не девалась, а с каждым днём становилась всё больше и больше.

Каждое своё пробуждение мама начинала одной и той же фразой: «Как там наш Пуша? Всё ли у него хорошо?» Затем она печально вздыхала и печаль так и оставалась в её глазах. Все пытались маму успокоить.

- Дорогая, мы научили его всему, чему нужно, он не пропадёт, - бодро говорил папа.

- Да-да, конечно, - подавленно соглашалась мама.

- Да что с ним станется, он такой здоровый? - утешала маму Соня.

- Действительно, Пуша вырос просто великаном, - улыбалась мама, но это была безрадостная улыбка.

Симочка очень хотел, чтобы мама стала такой, как была раньше: бодрой и весёлой. И он стал думать, как ей помочь. И придумал! Никого, даже Манюню, он не стал посвящать в свой план. А сам, укладываясь спать, повторил себе несколько раз: «Встать пораньше! Встать пораньше!»

И у него получилось встать пораньше. Вы, наверное, думаете, что он поднялся рано-рано утром. А вот и нет: бобры встают, когда солнце начинает клониться к закату, а вот ложатся спать они с первыми лучами восходящего солнца и первыми песнями птиц. Так что Симочкино «пораньше» было в полдень. Бобрёнок тихонько, стараясь не разбудить сестрёнку, выбрался из хатки и поплыл в сторону ивовых зарослей. Там он надеялся встретить ведущих дневной образ жизни уток.

Симочка ждал их очень долго, так ему показалось. Ждать было скучно и бобрёнок, плавая туда-сюда, туда-сюда недовольно выговаривал воображаемым кряквам:

- Ну, вы где? Так нечестно! Сами сказали: «Обращайтесь»! А как вы нужны, так вас и нет.

Так ворча, он плыл, не замечая, что две кряквы - старая и молоденькая - с удивлением смотрят на него. Беспрестанно ныряя, Симочка под водой не услышал, как те прилетели.

- Что там опять у тебя «нечестно»? - ворчливо спросила старая утка.

- Здравствуйте! - сказал Симочка как можно вежливей. - Это не про вас, - слукавил малыш.

И он рассказал кряквам про маму.

- Вот если бы вы разыскали Пушу, и мама бы узнала, что у него всё в порядке - она перестала бы грустить. Может быть, вам всё равно, где летать? - закончил свою просьбу наивный бобрёнок.

- Ну, знаешь ли, нам совсем не всё равно, где летать! - немного обидевшись, сказала старая кряква. - На это уйдёт целых полдня! И вообще: разве так просят?

- Да ладно, - отозвалась молоденькая утка. - Это, действительно, всего лишь полдня. А бобры делали нашу плотину почти месяц. Завтра будь на этом месте в это же время, - обратилась она к бобрёнку, - мы принесём тебе новости про твоего брата.

На следующий день, проснувшись, бобрёнок открыл глаза, сладко потянулся и вдруг вспомнил: «Утки!» Он проспал! Когда он выскочил на поверхность воды - солнце уже почти закатилось за реку. Симочка поплыл на условленное место быстро, как только мог.