Про человека с Эпсилон Кассиопеи (СИ)

Где-то я крупно напортачил с внушением. Интересная реакция… Я ведь все сделал аккуратно. Даже потом синопсисы протестировал. Откуда пошел сбой? Что я не учел? Какие вводные упустил? Четыре_пи, который всегда четко и безукоризненно выполнял постановку нейрофизиологических иллюзий, был не на шутку озадачен. В больших полушариях коры головного мозга доктора разрывались искусственные связи, и сквозь наложенную паутину проступала реальность. Эдак он еще вспомнит мой манипулятор, с тревогой подумал разведчик. Проводить повторную психоблокаду было опасно, да и не хотелось. Поэтому все зависело от вполне правдивых аргументов.

— Ты, — повторил Четыре_пи. — Больше некому. Тебе помогали медсестры. Они подтвердят.

— Да уж, они подтвердили, — горько отозвался Белов. — Глазами лупают, как дуры. Думаешь, я у них не спрашивал…

— Ну кроме того, что лупают, неужели ничего конкретного не говорят? — Четыре_пи даже забеспокоился, ибо внушенная девушкам энграмма была составлена крайне тщательно.

— Говорят. Как будто шпаргалку зачитывают. А я прямо чую, не по-настоящему это все. Подвох какой-то…Чертовщина. Понимаешь, Леня… Я не мог сделать такой операции. И Марго не могла. Вообще в нашей больнице, даже если б профессор из области приехал, он бы и то не смог. Я бы и не поверил, что это вообще было. Но на рентгене свежая заплатка стоит. А разрез… смехотворный какой-то… Больше на укол похож.

Четыре_пи сел на соседний стул.

— Ваня, давай рассуждать логически.

— Давай, — Белов словно ухватился за надежду.

— В больнице из докторов на смене был только ты, правильно? Больного осматривал ты, так? Продиагностировал инфаркт миокарда, который не подтвердился электрокардиограммой. Сделал вывод, исходя из симптоматики, о возможной аневризме главного сосуда. Я ничего не упустил пока?

— Ну… допустим, — не очень уверенно, но с прежней надеждой согласился Иван.

— Далее, предположив, что началась фильтрация аорты, ты понял, что медлить нельзя. Никакие вызовы спецтехники, никакая эвакуация уже бы не помогли. Ты принял решение оперировать самостоятельно. Помнишь, как руки мыл?

Белов встрепенулся.

— Да, точно! Было… Помню.

— Ну вот. Поскольку ты знал, что я преподаю биологию и весьма в ней сведущ, то предложил мне ассистировать. Поэтому тебе кажется, что видел меня в операционной. Я действительно там был. Я помог тебе настроить обводную систему кровообращения. Мы ее из капельниц соорудили. Помнишь?

— Кажется да… — в голосе доктора зазвучало узнавание.

— После анестезии ты вскрыл больного. Причем сделал небольшой межреберный надрез, чтобы не травмировать грудину. Мы провели зондирование, блокировали аорту и осуществили протезирование расслаивающегося участка. Потом ты все зашил. Но чуть позже тебе стало дурно… Скорее всего сахар упал. Ты на ногах больше суток и плохо ел. А тут такая напряженная операция. Ты прямо сознание потерял. Наверное, некоторое помрачение от этого.

Белов заметно повеселел.

— Да точно! Все ведь так и было! Так вот оказывается какой я…

— Просто ты из тех людей, у которых во время критической ситуации просыпаются симультанные знания и навыки. Считай, что у тебя озарение случилось. Гордись.

Ваня несколько оторопело посмотрел на Четыре_пи, а затем опять просиял.

— Леня, чертяка, спасибо дружище, — он полез обниматься. — Прямо так легко стало! Как пелена сошла! Камень с души снял! — Белов радостно оглядел стол. — А чего вы так мало водки взяли?

***

Когда Кузнецов дорезал оливье, Ваня опять внезапно помрачнел.

— Не сходится. Слышишь, Леня… Не сходится.

— Что именно? — Четыре_пи поворошил на скворчащей сковороде мясо. Пахло аппетитно, но выглядело не очень.

— Чем я реконструировал аорту? Откуда взял протез?

Мда, все-таки придется внедряться. Иначе он потом опять прозреет. Попробуем это сделать ювелирно. Не рассказывать же ему про эндоваскулярные насадки на манипулятор.

- Ты сам все знаешь, — Четыре_пи посмотрел Белову прямо в глаза и закрепил блокаду. Доктор вздохнул и стал удивительно похож на человека, который только что проснулся.

— Леня, да как ты жаришь? Кто ж так жарит! Масло добавь! Сгорит же все! — обеспокоенно завопил он и подбежал к плите.

36

Вечер был удивительно тихий. Ни ветерка. И морозец в самый раз. Как раз для того чтобы зафиксировать эти плавные линии сугробов. И чтобы придать воздуху вкус какой-то первозданной родниковой чистоты.