Про человека с Эпсилон Кассиопеи

- Да все нормально, - пустым голосом отозвался Иван. – Устал, наверное.

- Ну так выходной у тебя! – ободряюще воскликнул Коля. – К тебе товарищи пришли. Давай-давай, долой хандру!

Белов вскинул голову, хотел что-то сказать, но промолчал.

- Может ты влюбился? – спросил Четыре_пи и тут же вспомнил Свету… Вернее сначала он вспомнил ее, а потом спросил.

Иван хлопнул ресницами, в его глазах на мгновение появился фокус. Он вдохнул и снова потух.

- Да вы проходите, чего в дверях стоять, - сказал он тоном, которым обычно информируют, что гостям не рады.

В распоряжении доктора находился полноценный дом, с двумя комнатами и большой кухней. Райздрав от щедрот выделил: о молодых врачах пеклись, привлекали жилплощадью. Поэтому посиделки обычно назначались здесь.

Стараясь не обращать внимание на отсутствие радушия, гости прошли на кухню, служившую гостиной, и водрузили на стол авоськи с продуктами.

- А елка где? – Коля стал озираться вокруг.

- Нету елки, – пожал плечами хозяин. – Елка это пошло.

- Елка – это празднично.

- Да какой тут праздник. Все это сплошное мещанство, - в Белове прорезалось раздражение. – Сборища эти на кухне… болтовня за водкой. Все вздор!

- Погоди, - мягко сказал Четыре_пи. – Ты же сам нас пригласил.

И даже обрадовался. Сейчас Белов укажет им на дверь, и он вернется к Светлане.

- Пригласил? Я? – доктор вскинул бровь. – Ну пригласил. Ну и что.

- А то что давай на стол накрывать, - Коля стал опустошать сумки.

- Вот я и говорю, мещанство, - Ваня немного залиловел. – Посидели, потрепались, разошлись. Это не праздник… это чертовы будни. Новый год нужно отмечать на полярной станции, на вершине Эльбруса, в Беловежской пуще…

- Интересно, а чем тебе колхоз им Гайдара не угодил? – перебил Кузнецов.

- ААА, нечего с вами разговаривать, - с досадой сказал Белов и несколько мгновений смотрел на выгружаемые бутылки водки. – Вот почему нужно обязательно пить?!

- Ты же сам просил три пузыря, - укорил Николай. – Мы ж культурно – по единичке на брата.

- Вот правильно Ленька говорит, - устало отмахнулся Белов. – Мы алкоголики. Нас уже не спасти. – Он вдруг тяжело уставился на Четыре_пи. – Игнатьев, ты что-то такое знаешь, правда? Что-то такое про всех нас знаешь…

Четыре_пи от неожиданности вздрогнул.

- Что ты имеешь ввиду?

Белов отвел глаза, вздохнул и присел на стул.

- Не знаю, Леня… Но вот мне кажется, что ты знаешь. Какая-то чертовщина вокруг творится. Полная чертовщина.

- А ты расскажи. Давай вместе разберемся с твоей чертовщиной.

- А давайте все-таки на стол накрывать, - попросил Кузнецов. – Мы так вообще ничего не успеем.

- Вот видишь, - вдруг взвился доктор, теряя остатки безразличия. – Вот они друзья! Жрать приходят! Пить им подавай! А как выслушать, понять…

- Да, ладно-ладно, чего ты взъелся то?! – примирительно дал задний ход агроном.

Четыре_пи подошел к Белову почти вплотную и положил руку ему на плечо. Где-то однажды по телевизору он видел, что так делают. А затем посмотрел в глаза и серьезно, тепло и уверенно произнес:

- Рассказывай.

И Белов тут же потерял воинственность и почти всхлипнул.

- Ребята, кажется я с ума схожу… Несколько дней назад привезли больного. Вроде был инфаркт, я это точно помню... А потом как в тумане. Помню операционную, но очень смутно. И там… - Он сглотнул. – И там жуть какая-то.

- Ну какая такая жуть? Не томи! – воскликнул Кузнецов.

Белов покрутил головой, растер виски, словно стараясь сбросить наваждение. Затем нашел на столе какую-то неведомую точку и потерялся в ней. Четыре_пи решился и легким импульсом вывел Ваню из транса. Тот встряхнулся, его глаза больше не смотрели сквозь.

- Жуть, - медленно повторил он. – Я прооперировал больного. Сделал настоящую торакальную операцию с протезированием верхнего участка аорты…Это сделал я, - Белов сказал это утвердительно, но с сомнением.

- И что? Помер? - участливо поинтересовался агроном.

- Кто помер?

- Как кто… Больной.

- В том то и дело, что он жив и быстро восстанавливается, - тихо сказал доктор.

- Тогда в чем жуть? – недоуменно спросил Коля.

- В том, что я не мог, не мог сделать такую операцию! – почти закричал Ваня. – Я даже не помню, что там было…

- Ну а кто еще мог это сделать? Маргарита? – Коля говорил мягко, словно добрый родитель.

- Вот, он! – доктор внезапно пальцем указал на Четыре_пи. – Он все видел. Он!

Кузнецов с Четыре_пи переглянулись. Коля понимающе подмигнул.

- Ты же был там, Леня! – надежда в его голосе была какой-то грустной и торжественной. – Скажи, ты же был там?

- Когда привезли больного, я был с тобой больнице. Маргарита Алексеевна опоздала на пересменку. Ты сам все сделал, Ваня. Как ты мог забыть?

- Как я мог забыть, - горько усмехнулся Белов. – Да как я вообще мог это сделать. Я бы даже не диагностировал аневризму… Я ведь думал, что это инфаркт.

- Да, ты так думал сначала, а потом сделал ЭКГ, - словно растолковывал Четыре_пи. – Кардиограмма инфаркт не подтвердила. Ты предположил осложнение аневризмы…

- Я? – горько спросил Белов.

- Ты, - твердо ответил разведчик.