Про чудовищ и щук

– Ну что я могу сказать… Официант! Официант! Нурлан, дорогой, попроси на кухне, чтоб шурпу пожиже сделали. Хочется жидкого. Но чтоб с мясом! Мяса побольше! – Арсений Иванович деланно погрозил Нурлану пальцем и попытался вернуться к разговору. – Ароматы тут, конечно, обалдеть!

– Да я уже почти и обалдел, – пробормотал Спицын, – вы скажите, как вам рассказ.

– Ну что я могу сказать… И кипяточку долить в чайник! Чай отменный, оценили, да? Ага. Ну что я могу…

– Не понравился?

– Вы же понимаете, Виталий, что мы тут сидим за ваши, так сказать, кровные, не для того, чтобы я вам пел про понравилось или нет. Литконсультант, а ещё и такого издательства, как КРЭКСПО, оценивает потенциал. Что ваш рассказ? Только затравка. Наживка.

– Для читателя?

– Для меня. Я же консультант. Агент. Проводник прекрасного, так сказать.

– Так вы уже, вон, шурпу едите после двух салатов, а ещё ничего и не сказали.

– Шурпу я только жду пока. Нурлан, дорогой, попроси побыстрее! На голодный желудок ничего говорить и делать нельзя, запомните!

– Вы сигнализируйте тогда, когда наедитесь, а я пойду покурю пока.

– Какой вы, Виталий, неугомонный! Сядьте! Консультация пять тысяч стоит, так она всего часовая. Хотите пять тысяч прокурить? Вот. Сядьте, сядьте.

Спицын послушно сел и подлил себе обновленного Нурланом чаю в пиалу.

– Рассказ ваш неплох. Но если вы думаете с ним зайти в издательство…

– Да не хочу я с ним никуда заходить, не собака же он! Я ведь все вам написал. В издательстве на мои крупные рукописи никак не реагируют, даже отказы не пишут. Как в черную дыру все отправляю.

– Если писать всем отказным отказы, надо отдельного человека на это дело ставить, оклад ему платить, а сейчас времена – сами знаете.

– Это в век ботов и автоматизации?

– В век ботов и автоматизации людям страсть как хочется общаться с живыми людьми, знаете ли. Ну получите вы две стандартные фразы на почту от бота и что? Угомонитесь разве? Нет, куда там! Вам надо знать, почему вам отказали. Будете написывать, переживать… А думаете, сильно кто-то разгребает их, эти ваши черные дыры?

Спицын удивленно отвлекся от чая и Арсений Иванович спохватился:

– Нет, конечно, разгребает. Почти все. По мере возможностей, так сказать. Знаете, мне один случай рассказывали. Редактор наш наткнулся на рукопись, которую отправляли аж восемь лет назад, и такая там рукопись оказалась, просто самородок. Стали автора искать, а он уже того…

– Повесился? – мрачно спросил Спицын.

– Да почему ж повесился? Какой-то стартап у него выстрелил, он разбогател да отчалил на Бали. И говорит, мол, вертел я вас всех на одном месте, сижу тут и без вас прекрасно, на серфе гоняю да примус починяю. Складно даже!

Арсений Иванович счастливо рассмеялся, а потом резко сник и стал завистливо заглядывать в чужие тарелки.

– А так – нет ответа, вы думаете, что, может, и не прочитал никто, надеетесь, а надежда ведь что? Наш компас земной. Вот так, за компасом, еще пару романов настрочите, может, что-то и выстрелит. Как стартап, ха-ха-ха! Система отлаженная у нас, не переживайте. Об авторах думаем, душа у нас за них болит. Как есть-то хочется… Нурлан!

– Да я все понимаю, – устало вздохнул Спицын, – и про ботов, и про дыры, и про примус. Жена увидела этот конкурс юмористических рассказов от КРЭКСПО и говорит: «Иди поучаствуй, выиграешь – тебя сразу заметят». Выиграю – не выиграю, но если в финал попаду – может, рассмотрят мои романы… Так как вам мой рассказ?

Расторопный Нурлан принёс огромную тарелку шурпы, от которой валил такой пар, что у проводника прекрасного запотели очки.

– Для крупного издательского конкурса, – Арсений Иванович скривил рожицу, будто вместо шурпы ел вонючий носок, – рассказ слабый. Вот зачем он? Про кого? Для кого?

– Рассказ про людей и для людей. С двойным дном…

Тут Арсений Иванович снова изобразил поедание носка и Спицын поправился:

– Ну, с немного двойным дном…

– С полуторным, – помог Арсений Иванович.

– Про людей, которым живется так, как им удобно. Про приспособленцев, – уже тише продолжил Спицын.

– А почему он про этих колхозниц из общежития?

– А почему нет?

– Вы жили в общежитии?

– Жил, – опустив глаза, буркнул Спицын.

– А я нет. Понимаете, в вашей истории изюминки нет, динамики. В ней ничего не происходит. Надо, чтоб захватывающе было, чтобы тайны, интриги. Чтоб кто-то кого-то убил, в конце концов!

– Так и убили!

– Кого?

– Щуку!

– Щуку… – задумался Арсений Иванович. Он уже приговорил шурпу и все листал меню со страницы «блюда на мангале» на страницу «плов» и вздыхал. – А почему бы не сделать все повествование от лица щуки? А? Как думаете? Идея?

– Так она же мертвая.

– Ещё лучше! Смотрите, какой накал – сначала она живет своей щучьей жизнью, где они там живут, эти щуки? В озере, и жрет других рыб. А потом – история с того света, в ожидании того, как сожрут её саму. А? Сильно же, да? Знаете, так по-пелевински!

– Да кто это будет читать?

– Ну Пелевина же читают. И много людей. Если бы вы написали, как Пелевин, мы бы этот дурацкий разговор даже не вели.

– Если б я мог написать, как Пелевин, я бы  вам пять тысяч за консультацию не платил.