Читаем Про это полностью

Сердце мне вложи!                                    Крови́щу —                                           до последних жил.В череп мысль вдолби!Я свое, земное, не дожи́л,на земле                 свое не долюбил.Был я сажень ростом.                                   А на что мне сажень?Для таких работ годна и тля.Перышком скрипел я, в комнатенку всажен,вплющился очками в комнатный футляр.Что хотите, буду делать даром —чистить,              мыть,                        стеречь,                                       мотаться,                                                        месть.Я могу служить у вас                                      хотя б швейцаром.Швейцары у вас есть?Был я весел —                            толк веселым есть ли,если горе наше непролазно?Нынче            обнажают зубы если,только чтоб хватить,                                     чтоб лязгнуть.Мало ль что бывает —                                         тяжесть                                                         или горе…Позовите!                  Пригодится шутка дурья.Я шарадами гипербол,                                        аллегорийбуду развлекать,                              стихами балагуря.Я любил…                   Не стоит в старом рыться.Больно?                Пусть…                           Живешь и болью дорожась.Я зверье еще люблю —                                           у вас                                                     зверинцыесть?           Пустите к зверю в сторожа.Я люблю зверье.                               Увидишь собачонку —тут у булочной одна —                                        сплошная плешь, —из себя              и то готов достать печенку.Мне не жалко, дорогая,                                          ешь!

Любовь

Может,             может быть,                                    когда-нибудь,                     дорожкой зоологических аллейи она —               она зверей любила —                                           тоже ступит в сад,улыбаясь,                  вот такая,                                 как на карточке в столе.Она красивая —                              ее, наверно, воскресят.Ваш        тридцатый век                                  обгонит стаисердце раздиравших мелочей.Нынче недолюбленное                                          наверстаемзвездностью бесчисленных ночей.Воскреси                 хотя б за то,                                      что я                                                поэтомждал тебя,                    откинул будничную чушь!Воскреси меня                            хотя б за это!Воскреси —                       свое дожить хочу!Чтоб не было любви — служанкизамужеств,                    похоти,                                 хлебов.Постели прокляв,                               встав с лежанки,чтоб всей вселенной шла любовь.Чтоб день,                    который горем старящ,не христарадничать, моля.Чтоб вся                на первый крик:                                            — Товарищ! —оборачивалась земля.Чтоб жить                   не в жертву дома дырам.Чтоб мог                 в родне                                отныне                                              статьотец,          по крайней мере миром,землей по крайней мере — мать.[1923]<p>Комментарии</p>

Впервые — журн. «Леф», 1923, № 1. В том же году поэма вышла отдельным изданием (Госиздат, М.-Пг.).

Создавалась поэма на протяжении двух месяцев (декабрь 1922 — февраль 1923) в комнате, где жил поэт: Лубянский проезд, дом № 3. Теперь в этом доме размещается Государственный музей В. В. Маяковского.

В поэмах «Про это» и «Люблю», утверждая великую силу любви, Маяковский страстно развенчивает мещанство, проникающее в семейные отношения и комкающее своими грязными лапами самое высокое и благородное чувство, данное человеку природой.

Восприятие «Про это» затрудняется метафорической перенасыщенностью языка, в чем некоторые критики усматривали рецидивы поэтики раннего Маяковского и даже возврат к футуризму. Но это необоснованный упрек. Метафорические образы, возникающие в поэме один за другим, являются поэтическим выражением большого внутреннего потрясения лирического героя, противостоящего миру мещанства и отстаивающего свое право на чистую, незапятнанную любовь.

В финале поэмы, представляющем собою своеобразное обращение автора к «товарищу химику» с просьбой воскресить его в XXX веке, Маяковский утверждает: мещанству придет конец, люди будущего научатся решать вопросы любви на основе высокой, коммунистической нравственности. Такая убежденность свидетельствует о том, что поэма «Про это» явилась важнейшим идейно-художественным завоеванием не только ее автора, но и всей советской поэзии.

Первое упоминание Маяковского о работе над поэмой содержится в его очерке «Я сам». В главе «23-й год» говорилось: «Написал: «Про это». По личным мотивам об общем быте».

Перейти на страницу:

Похожие книги