Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

А ей чего надо среди ночи? Тоже бессонница? Или догадалась, что кошку подкармливал, и не поленилась прийти поскандалить по этому поводу? Неужели с такой мелочью до утра подождать не могла? Отвлекает ведь...

В гневе Машка была прекрасна: руки упёрты в бока; глаза горят праведным гневом и жаждут мщения за безвозвратно попорченную любимую занавеску; лисьи ушки торчком и задорно выбиваются из неубранной по ночному времени причёски «воронье гнездо»; хвост нервно подрагивает кончиком, непрерывно возникая то с одной, то с другой стороны девушки.

Почти страшная картина. Была бы страшной полностью, если бы не заставляющие улыбнуться, вызывающие умиление коротенький светлый халатик, разрисованный здоровенными божьими коровками и розовые мягкие тапочки с кроличьими мордочками. Прямо классический аниме-персонаж, а не грозная домовая.

Глядя на неё, Сергею до одури захотелось поделиться со своей домохранительницей хорошими, по его мнению, новостями.

— Маша, я...

— Ты! Ты, разрушитель вредный, головой своей думаешь?! — с азартом подхватила кицунэ, заметив, что ей наконец-то удалось докричаться до парня. — Я испугалась! Мурка испугалась! А если бы убил кого?

Радость бывшего инспектора несколько померкла, но полностью не испарилась. Он неожиданно подхватил девушку под руки, оторвал её от пола и подкинул вверх, будто весёлый отец любимую дочку-малышку.

— Машуля! У меня получилось, понимаешь? С первого раза получилось! Самому не верится!

Ошалевшая кицунэ даже сказать ничего не смогла от навалившегося изумления. Её, порядочную домовую, вверх бросают, как пупса неразумного! Может, ещё и поагукать нужно?!

А перевозбуждённый своими новыми возможностями парень категорически не замечал гнева и растерянности повисшей между полом и потолком домохранительницы. Подкинув девушку ещё разок, он усадил её себе на сгиб левой руки и хотел было показать ей, как именно вырвался лучик Силы, под каким углом прошёл через эту никому не нужную занавеску и попал в бетон перекрытия, как вдруг в ухе мрачно раздалось:

— Шарики.

Иванов ошалело уставился на Машу. Сейчас смотреть глаза в глаза было удобно — исчезла разница в росте.

— Чего?..

— Шарики, — сжав губы в нитку, упрямо процедила кицунэ. — Шарики забыл.

— К-какие... шарики? — окончательно потерявшись и чувствуя себя дураком, осторожно переспросил Сергей.

— Красивые. Большие. Три. Один обязательно в форме лошадки.

— Но зачем?!

Домовая фыркнула и серьёзно, без намёка на улыбку, произнесла:

— Раз взялся меня, как дитё неразумное, нянчить и на руках носить — покупай шарики. И мороженное. И поехали в парк. И в цирк. И на метро кататься.

Сергей обалдел окончательно. Он не мог понять — сейчас кицунэ шутит или случилось страшное — он её в порыве неконтролируемой радости нечаянно головой о потолок приложил, когда подкидывал. Да нет, вроде характерного стука не слышал...

Или не заметил?

От такой перемены в её поведении парень слегка занервничал и на всякий случай аккуратно, будто хрустальную статую, поставил домовую на пол, со страхом выглядывая место ушиба на девичьей головке.

— Вот так-то лучше, — продолжая хмуриться, заявила Маша, сделав пару шагов в сторону. — Не справляешься, значит, с ролью папаши, да? Вот и не хватай приличных девушек без спроса — иначе они тебе глаза повыцарапывают. А то — ишь ты, вверх подкидывает, на ручки берёт неудобно...

После столь длинной и внятной тирады Иванов слегка успокоился и за умственное здоровье кицунэ больше не переживал. А ещё бывшему инспектору стало очень интересно, до чего может договориться его домохранительница в порыве маленькой обиды. Скандала уже точно не будет — перегорела она, а вот выдать какой-нибудь сногсшибательный перл и в запальчивости не оценить его по достоинству — могла вполне.

— А как надо? — поинтересовался парень?

Машка вздохнула, посмотрела на него снизу-вверх и, нравоучительно подняв пальчик, ответила:

— А никак не надо. Взял девушку на руки — готовься к тому, что она к тебе на шею перелезет. Мы эквилибристки ещё те... и не заметишь. Потому думай, прежде чем что-то делать.

Серёге захотелось ответить какой-нибудь шуткой в стиле «откуда тебе-то знать», однако неожиданно вспомнилось, что его домохранительница родилась ещё перед Второй Мировой войной и по человеческим меркам она глубокая старушка, а значит жизненного опыта, как и житейской мудрости, в ней полным-полно. Потому оставалось лишь прикусить язык и осознать, что не любит Маша такого вот бесцеремонного обращения. Воспитание не то.

— Извини, — прочувствовав ситуацию, искренне попросил прощения бывший инспектор, опускаясь на колено. — Ну хочешь, побей дурака неразумного...

Суровое личико кицунэ озарила улыбка. Вместо ответа она неожиданно щёлкнула Иванова по носу и с воплем: «А-а-а, повёлся!», ловко юркнула под стол. Парень сунулся было за ней, однако неожиданно высунувшаяся ручка из-за задвинутого под столешницу табурета отвесила ему увесистый щелбан, после чего Машкин голос победно и торжественно возвестил:

— Два — ноль! Играем дальше!