Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

Несколько раз глубоко вздохнув, Иванов, тоже пригнувшись и стараясь не мелькать в оконном проёме, приблизился к ранее опробованной точке наблюдения. Так... теперь видно всех. Трое охранников скучились и стоят на месте, ожидая распоряжений, а главный, если он сам, конечно, решил в войнушку поиграть — вон, в тени старается держаться, почти не видимый из-за снега. Интересно, к чему такие хитрости? Они же сами Сергея обыскивали и точно знают, что у него с собой ничего нет. Боятся, что он от отчаяния стеклом резать начнёт? Вполне... или за одноногого переживают? А вот это — вряд ли. Про него и не вспомнили ни разу. Значит — первое. А если...

На полусогнутых Иванов бросился к шкафу и рывком распахнул двери. Ну так и есть — помимо матраса в скатке и каких-то тряпок, внутри, на безобразно вбитом в заднюю стенку гвозде, висело несколько полицейских дубинок и самодельный кистень, сделанный по всем правилам: увесистый шипастый шар, крепкая дубовая ручка, между ними — недлинная цепочка. Один удар в голову — и человек труп. Такая приспособа — откровенная статья, однако здешних служителей подобные мелочи, похоже, не смущали.

Опасения охранников стали вполне понятны. Этой игрушкой даже без особого умения можно таких дел наворотить, что и подумать страшно. Потому и осторожничают — никто первым не хочет героем становиться и с голыми руками на кистень идти. Ждут, пока стрелок на позицию выйдет, окно с дверями под полный контроль возьмёт. Только тогда подойти решатся.

Иванов обрадовался: получается, нет здесь больше людей с оружием, да и вообще, похоже, больше никого из чернокурточников на территории нет, иначе уже все были бы тут.

Всё! Тянуть некогда. Не став ничего брать из обнаруженного арсенала, Серёга на карачках помчался обратно, к выбитому окну. Монитор он, по ходу дела, повернул перпендикулярно оконному проёму, экраном к себе. Так, чтобы со своего наблюдательного пункта видеть изображения с видеокамер без каких-либо помех. Устроившись поудобнее, уставился на экран, ожидая развития событий и оставляя право первого хода за местными.

На улице было без изменений: снегопад, тройка чернокурточников, человек с пистолетом. Последний, кстати, уже практически напротив выбитого окна, метрах в пятнадцати по прямой, возле непонятной из-за снежной бесформенности бетонной хрени. То ли кольцо, то ли два блока торцами к смотрящему один на одном лежат. А главный наглец. Не боится, не прячется. Вон — распрямился, целиться собрался... Этот не врал, этот выстрелит...

Пора!

— Дерево вы все... нехорошее, — и сам не заметил, как прорычал Иванов, создавая шарик Силы. Экономненький такой...

Получилось сразу, наверное, из-за эмоций.

Маленький, не больше ореха сгусточек спокойно мерцал на ладони, ожидая своего часа. Куда ему отправляться — сомнений даже не возникало — в дядю с пистолетом. Точнее не в дядю, а ему под ноги. Этакой свето-шумовой гранатой.

Сергей не знал — получится у него задуманное или нет. Он просто верил, что должно получиться. Сила — она ведь его, а значит и слушаться должна, и быть такой, какая ему, как владельцу, требуется. Надо — тихая, добрая. Надо — ярость во плоти. Однако пока не попробуешь — не узнаешь...

Примерившись по изображению на мониторе и осторожно, одним глазом мелькнув в оконном проёме, Иванов относительно точно определил место положения вооружённого человека — метрах в пятнадцати, не дальше.

Осталось попасть куда хочется и постараться никого не угробить. Ну и травкой среди зимы никого не насмешить. И Силу поберечь. Кто знает, сколько израсходовать понадобится? Её и раньше-то на один серьёзный залп хватало. Так что нужно с умом...

Главный замер в положении для стрельбы стоя. Сейчас командовать начнёт оставшимся, чтобы на дверь как следует навались с той стороны и захлопнули ловушку.

«Силушка, не подведи» — шептал своё самое первое в жизни заклинание Иванов, отчаянно труся. Вера — верой, а знание — знанием. Не нужно путать. Ладно, рассуждать некогда — времени в обрез. Если что-то пойдёт не так, у него ещё вариант припасён. Поплоше, попроще, но тоже действенный.

«Ну, давай, моя хорошая, — в ладонь ощутимо отдало теплом, будто шарик его понял. — Лови гостинчик».

***

Первый сгусток разорвался на заснеженном асфальте с сильным, метра в четыре, недолётом (Серёга, осторожничая, специально так целился — эффект посмотреть. До сих пор помнилось, что со стеной коровника сделал всего лишь один залп, да и температура у Силы была знатная — голема плавила).

Хорошо разорвался шарик, звучно, даже в помещении уши заложило, а единственное целое окно жалобно зазвенело.

Однако визуальный эффект оказался посильнее шумового — ослепительная вспышка на мгновение озарила кусочек старой воинской части и казалось — мир перерождается в горниле сверхновой звезды. Пахнуло жаром. На улице кто-то истошно завыл, потом заорали.

А Серёга, предусмотрительно нагнувшийся и зажмурившийся в последний момент, всматривался в монитор...