Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

— Убили кого? Или магазин новый строить хотите? Не надо нам... Лучше бы дорожки поделали! Мамочкам с колясками гулять негде! Я сейчас людей позову, ишь, повадились... — и, не откладывая в долгий ящик, заорала на весь район. — Лена!.. Марковна!.. Сюда идите! Тут опять ходят, без людей решают!..

Местные, в основном, пожилые женщины, сбежались к голосящей как-то сразу. Вступать в бессмысленные разговоры никому из представителей Департамента Управления Душами категорически не хотелось, потому пришлось срочно ретироваться. В спину неслось:

— Дармоеды!..

— Морды поотъедали на народные деньги!..

— Пенсии... и сказать стыдно...

Фрол Карпович со спутниками, едва отступающие свернули за ближайший угол, растворились в воздухе. Антон же самоотверженно остался с напарником, решив разделить пополам с ним «народную любовь».

***

Второй раз за сегодня начальник объявился ближе к вечеру, когда Серёга уже валялся на любимом диване. Усталый, недовольный, сменивший современный костюм на привычное одеяние боярина времён Годунова. Про своё позорное бегство он не обмолвился ни словом, с порога потребовав у домовой:

— Машка! Дай мне водки...

На такую фамильярность кицунэ не обижалась — воспитание не то. Фрол Карпович — старше, мудрее, старые порядки блюдёт.

Быстренько налив почти до краёв стакан, примостила рядом с ним на блюдце солёный огурчик, кусочек чёрного хлеба с солью. Подала на подносе, с поклоном.

Гость выпил. За один заход. Осадил хлебушком, хрустнул огурчиком, поблагодарил. Понятливая хозяйка прибрала со стола и скрылась за холодильником.

— Дружок твой где? — вспомнил шеф и о хозяине дома, молча взиравшем на начальственное самоуправство в своей квартире.

— Не знаю. Я ему не сторож. Рабочий день закончился. Могу вызвать, если надо.

— Пусть болтается где ему приспичило, паразиту этакому. Без него поспокойнее будет... Вы на кой напились на службе?

Смутить Сергея не получилось. Он без подобострастия виноватого, не отводя глаз, принялся защищаться:

— Враньё. Я — трезвый, как стёклышко. Тоха банку пива выпил. Пить очень хотел. Но напиваться — перебор... Фрол Карпович, вы же нас знаете.

— Знаю, — согласился боярин, ошеломив инспектора несвойственной ему покладистостью. — И верю. Сам люблю чарку-другую пропустить для духовной бодрости. Чего скрывать, грешен... Да только унюхал тот пройдоха, раззвонил ни к месту. В общем, дружку твоему — нехорошая метка в личном деле. Второй раз поймают — накажут по всей строгости. Передай ему об этом.

Старый хитрец... Спихнул на подчинённого обязанность первым сообщить неприятные вести.

— А сами чего разнос Тохе не устроите? — недовольно спросил Иванов.

— Недосуг, — недовольно бросил гость. — Не до этого стервеца сейчас. Его счастье... Работы нам подвалило. Я к тебе, собственно, именно поэтому и заглянул. По поводу сегодняшнего происшествия. Думаешь, небось, разное. Не понимаешь...

Судя по основательности, с которой Фрол Карпович разместился за кухонным столом — разговор предстоял долгий. Инспектор поставил чайник, положил заварку в заварник, подготовил чашки и добыл из недр холодильника вазочку с вареньем. Шеф на все эти хлопоты смотрел с нескрываемым одобрением.

Дождавшись, пока приготовления будут закончены, хозяин займёт своё место, а горячий напиток начнёт щекотать ароматом ноздри, он начал. Басовито, вдумчиво.

— Та, утрешняя нежить — сама по себе мелочь сущая. Плюнуть да растереть. Зарождается в местах, где людей много погибло. При войне — почти на каждом бранном поле, и не одна... Её ещё люди потом часто видят, как тёмно-зелёные облачка. Питается падалью всякой, усопшими не брезгует. Днём отсиживается где потемнее, ночью за пропитанием выбирается. Разобраться с ней — креста твоего хватит. Про Печать и не упоминаю... Любой полковой священник изгонял, отпевая убиенных... Да и сама дохла частенько — она слабая поначалу. Н-да... Пробовали нежитью этой в разные времена управлять — ни у кого не получилось. Ни в какую приказов не слушается. Тупа, ленива, ровно опарыш бледный. Только жрать способна, зато без меры, ежели дают.

Прервав монолог, гость с удовольствием хлебнул чайку, продегустировал варенье. И не скажешь, что стакан недавно принял. Стаж!

Проведя рукой по окладистой бороде, он продолжил:

— Но бывают и промашки с гнусью этой. Ежели запастись великим терпением и подкармливать её всякими ослабшими, обездвижив их — сначала кузнечиками, после — мышками, потом... Ну, в общем, ты понял... И держать взаперти, дабы бродить по миру не отправилась — можно её и на человека натаскать. Со здоровым, конечно, не справится, а спящего, да ещё беспробудно — враз сжуёт. Самая большая, про которую слышал — с телёнка размером. Тогда уже можно меньше с ней возиться — она в спячку учится впадать при бескормице.

— И как долго такого хомячка надо выращивать?

— А лет сто, не менее. Следить, харчем обеспечивать, содержать. Хлопотное занятие, в людской срок не управишься. Колдун или ведьма — могут попробовать. Нечисть наша подопечная, оборотни там разные или упыри — точно могут. Они долго живут, чтоб им пусто было...