Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Время до обеда пролетело незаметно. Про исчезнувшую красную бочку никто пока не спрашивал, у огородика не шлялся. Как заподозрил инспектор – все ждали продолжения спора вечером, в качестве бесплатного реалити-шоу от заведения.

А показывать-то и нечего. Пусть старый недомерок сам отдувается, его архаровец содержимое в бочке испортил. На поводке вместо пони своего Козьму водит, или пополам распиливает для удовольствия многоуважаемой публики – без разницы. Надо бы предупредить, что постояльцев нельзя расстраивать. Развлечение нужно…

– А где Анисий? – поинтересовался Иванов у пробегающего мимо домового. – Обычно он на виду всегда, присматривает за хозяйством… С утра не видел.

Маленький мужичок, вежливо остановившись и, не забыв про положенный поклон начальству, поспешил доложить, что старикан приболел, видеть никого не желает и вообще, «не в духе».

– Может, скорую нужно вызвать? – забеспокоился инспектор и потребовал – Веди меня к нему.

Не смея спорить, нечисть поспешил к дому своего предводителя. У крыльца остановился, замер.

– Чего ждёшь? – нетерпеливо напомнил о себе парень, поднимая руку к входной двери. – Постучать не можешь?

– Он знает, что ты, хозяин, пришёл…

Не ошибся. Через секунду на порог вышел Анисий. Хмурый, в вязаной шапке, надвинутой на самые брови и до глаз закутанный платком, широким концом свисающий почти до пояса.

– Болею я, – сходу проскрипел он, забыв поздороваться. – Отлежаться надо. Отвару попить…

Высунувшаяся из-за Серёгиной спины Маша участливо предложила свою помощь:

– Хочешь, я тебе травок насобираю? Или горчичники поставлю? – протянула ладонь ко лбу старикана, желая проверить температуру.

– Не надо! – резко отшатнулся Анисий и стукнулся затылком о дверь, отчего немного великоватая шапочка съехала на нос. – Охти ж мне…

Заботливая кицунэ поспешила помочь, поправляя сползший головной убор обеими руками, будто ребёнку. Домовой, едва опять смог нормально видеть, повторно попытался избежать контакта с девушкой и молодецки отпрыгнул в сторону, отчего ткань предательски сползла на шею, открывая не привычно-седую, благообразную бороду, а каштановые завитки, более всего напоминающие ухоженную лицевую поросль с фресок про ассирийских царей.

– Ну-ка, ну-ка… – наманикюренные пальчики содрали платок с шеи старого домовика, являя миру шикарнейшую бородищу, при виде которой Маша восхищённо ахнула, а Сергей застыл в изумлении.

Лопатообразная, мелкими колечками, блестящая, густая, без единого седого волоска, удлинившаяся за ночь процентов на тридцать. Усы под стать – пушистые, шёлковые, окладистые, идеальной, будто под лаком, формы. Да любой хипстер от зависти удавится!

Забыв про церемонии, кицунэ сорвала с недовольного раскрытием его тайны Анисия и шапку. Там оказалось… смешно. Спереди, над лбом, росли прекрасные, непослушные кудри, а вот сзади, от темени и ниже – старческая редкая поросль.

Не желая срамить домового, Иванов быстренько отобрал убор у Маши и нахлобучил его обратно на разномастную голову.

– Эк тебя… – только и смог выдохнуть инспектор, не зная, что ещё сказать.

А ошеломлённая девушка, распахнув от переизбытка эмоций ротик, не сводила заворожённого взгляда с каштановой бороды, которую владелец принялся спешно запихивать обратно под платок.

Стремительный рывок кицунэ к Анисию – и треугольная тряпка отлетела в сторону.

– Как? – зарычала она, держа уважаемого предводителя нечисти по-простецки, за шиворот рубахи. – Какой рецепт? Без химии ведь, без… да я о таких кудряшках и сама не помню, сколько лет мечтаю! Да я… Признавайся!!!

К ним снова спешили отдыхающие…

– Маша, отстань! Ты ещё не поняла? – принялся увещевать парень. – Он ни при чём! Это последствия от смеси из твоей бочки! Видишь, волосы изменились только там, куда брызги от пузыря попали!

– Где?!

– Кто? – голоса инспектора и домового слились.

– Говна… содержимое, которое вы вчера вылили?

– За забором! – проперхал Анисий, которому натянутый крепкой девичьей рукой ворот больно врезался в горло. В овраг слили…

Кицунэ словно ветром сдуло. Несчастный старикан почти летел за ней, хрипя и привлекая новой бородой всеобщее внимание. Народ потянулся следом.

Домчавшись до упомянутого оврага, тяжело дышащая девушка полубезумным взглядом окинула склон и безошибочно определила нужное место, отпуская уже ненужного ей домового и едва сдерживая слёзы из-за сложившейся несправедливости.

От кромки и до дна тянулась неширокая, в полметра, полоса сочной, выше человеческого роста, травы с мясистыми, свежими стеблями. Земля под ней была еле влажной. Впиталось за ночь…

***

… Допрос домового Козьмы шёл третий час. Собравшаяся в кучку женская половина отдыхающих наперебой терроризировала маленького, беспрестанно жмурящегося от испуга домового, требуя повторения всех добавленных им втайне ингредиентов с соблюдением пропорций, временных промежутков и последовательностей.

Похожая на валькирию Маша руководила процессом эмоционально, не давая бедному диверсанту собраться с мыслями и тыча в новую, заполненную травой, землёй, розами, дрожжами и вареньем бочку.