Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

– Терминология мне не нравится, но пусть будет так… Достали вы, ныне живущие, меня с вашей материальной моделью бытия. Извратили реальность, свели духовное к телесериалам и неадекватной гонке за деньгами. Из всех утюгов только и слышно «Успешный», «Богатый», «Ищи возможности» … И никогда «Помоги ближнему», «Накорми голодного», – при упоминании новомодных тезисов его покоробило. – Можете считать меня психом, «профессионально деформированным» – не возражаю! Я устал делать ненужный труд, устал бороться с тем, что может приносить пользу. От вас же, Сергей, мне всего лишь нужно добровольное сотрудничество. Знания, сокрытые в вашей голове. И не надо рассказывать о склерозе! – останавливая возражения, повысил он голос. – Всё вы помните. А если и забыли – вспомним вместе. Я приложу для этого все усилия. Лана поможет… Про причины для сотрудничества, равно и о его безбрежных перспективах, поговорим позже. Я сказал и так слишком много. Переварите, пережуйте мою речь. Тогда и продолжим.

Букинистка, оторвавшись от журнала, положила чтиво на стол и убеждённо подтвердила заявление куратора:

– Приложу все усилия. Серёжа – сообразительный молодой человек. Постепенно поймёт…

***

По возвращении в камеру инспектор с неудовольствием увидел не одну, а две койки, расположенные под углом девяносто градусов друг к другу, изголовье к изголовью. Имелась и вторая тумбочка, и новенькие тапки на полу.

Раздражённо перекинув подушку на противоположную сторону, он услышал новый лязг замков. Обернулся. По коридору шла Лана в сопровождении конвойных. К удивлению, послаблений для неё никто делать не стал, сохранив процедуру сопровождения стандартной: тюремщики строго следовали правилам и за каждой решёткой торчал человек в униформе. Единственное – наручники на ней отсутствовали и, помимо робы, выдали банный халат.

Перед входом в узилище прозвучало требование, приглушенное забралом шлема:

– Отойти. Лицо к стене.

Подчинившись, Иванов дождался, пока раздадутся удаляющиеся шаги тюремщика и развернулся.

– Привет, – сухо поздоровалась женщина, осматриваясь. – Я с тобой буду жить. На разговорах не настаиваю, заботы не прошу. Если совершишь усилие и не станешь надоедать – моя благодарность тебе обеспечена.

– А ты смелая. Не боишься, что придушу?

– Попробуй. Жопу подтирать потом ногами станешь. Грабли повыдергаю. Навыки имеются… Наберись терпения, Серёжа. Я не навсегда. Перевербую, и уйду.

– Смешно, – без тени улыбки ответил инспектор. – Родину продавать заставишь? Оптом или в розницу?

– Не по моей части. Согласишься на предложение Александроса – я свалю. С радостью.

Проиграв словесную дуэль, парень лёг на койку и уткнулся в стену, из вредности закинув ноги на низкую кроватную спинку так, чтобы пятки торчали над подушкой сокамерницы.

– Копыта прибери! – по ступням ощутимо стукнули. – Поворачивайся подсматривать, малолетний засранец. Я в душ пойду. Обещаю молчать, пока ты в штанишках рукоблудствуешь.

– Не, я голых старух не того… – пробубнил узник, не меняя положения. – Обвислыми прелестями не увлекаюсь.

Женщина рассмеялась.

– Других баб тут нет. Смотри, придётся тебе скудными фантазиями довольствоваться.

– Они, по крайней мере, разнообразны.

Зашуршала одежда, гулко ударили по поддону первые капли.

– Много теряешь, Иванов! – Лана веселилась вовсю. – А хочешь, я медленно мыться стану? Как в твоей любимой порнухе! Тебе как больше нравится, когда дама себя снизу вверх гладит, или наоборот? И язычком, вот так…

Что там творилось с языком – Сергей не узнал. Потому что не повернулся. Казалось, важно проявить твёрдость духа, показать всем… правда, что и зачем – непонятно.

***

Новый день (Сергей делил сутки на ночь – когда спишь, и день – когда бодрствуешь) принёс уныние. После кормёжки его проводили в допросную, сунули увесистую пачку бумаг.

– Тесты, – пояснила пришедшая первой букинистка, разместившись за столом. – Отвечай.

Выдали мягкий, тупой карандаш из жирноватого материала, напоминавшего парафин.

… Мероприятие затянулось надолго. Вопросы чередовались, повторялись в различных формах, регулярно впадали в абстрактную философию, а некоторые ставили в тупик.

«Как часто вы стараетесь идти по тротуарной плитке одного цвета?» и ответы: «Часто», «Не часто».

Да он этой фигнёй с детства не страдал! Даже на межплиточные швы наступать не боялся.

«Когда у вас появляется праздничное настроение?»

И варианты: «За неделю», «За три дня», «Вообще не появляется».

А что делать, если не помнишь? О каких праздниках идёт речь?

Недоумевая, Иванов, тем не менее, читал внимательно, отвечая про себя искренне и нарочно ставя галочки напротив наиболее придурочных вариантов.

Развлекался.

Увели кормить. Лана осталась изучать исчёрканные листы.

По возвращении в допросной оказался македонец. Значительно окинул взглядом узника, пожелал женщине удачи и ушёл, не удостоив инспектора ни единым словом.

Тестирование продолжилось.

Ужин, сон, кипа бумаги, карандаш…