Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Возводя в абсолютный кретинизм сам принцип оперативной работы? – да.

Выталкивая вонючей пеной на поверхность всё самое гадкое в сотрудниках и выливающееся в нездоровый цинизм по отношению к людям? – да.

Хотя с последним можно было сильно поспорить. Народ у нас далёк от ангельской терпимости и законопослушания, так что одни других стоили.

Ну а мнение рядовых сотрудников по поводу организации и эффективности их труда ожидаемо никем не учитывалось, потому полицейские будни на фоне Департамента с его задачами инспектором вспоминались как страшный сон…

– … По поводу холма – я на форумах кладоискателей вечерком посижу, – внёс свою лепту Иванов в подготовку к изъятию невесть чего из недр. – Полезные ссылочки на них изредка встречаются.

– Одобряю, – Антон в последний раз с сожалением посмотрел на запертую дверь. – Ты куда двинешь?

– В экзотариум. На змею смотреть.

– Куда?!

– Я же сказал. В экзотариум. Типа зоопарка для пресмыкающихся и другой экзотической живности. Тренируюсь. Фрол Карпович посоветовал. Упрусь взглядом в холоднокровную, а она в меня. Так и гипнотизируем друг друга. Хочу научиться без прикосновений чужую жизнь чувствовать.

– О-о-о! – уважительно протянул призрак. – Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин! И как успехи?

– Отсутствуют.

– Змея против? – беззлобно подначил Антон напарника.

– Наверное… А ты куда собрался?

По физиономии Швеца пробежала лёгкая рябь недовольства.

– В парк пойду, погуляю, раз уж посиделки отпали. Буду учиться привыкать к потерям. Жалко стволы… Сроднился я с ними. Всё! – он протянул пятерню. – Давай прощаться. До завтра!

– До завтра! – пожал руку Сергей и поспешил к остановке.

До закрытия экзотариума оставалось полтора часа…

***

– Вот он! – прошипела Нина Ивановна дочери, едва «молодой принц» вошёл в помещение и уверенно направился к гоферовой гадине. – Видишь, какой настырный! Ни дня не пропускает!

Разговор происходил в подсобке, где до поры пряталась незамужняя девица, дабы не афишировать родственные отношения с билетёршей и, перед запланированным знакомством, для начала тайно рассмотреть предложенного ей кандидата.

– У него обувь грязная, и брюки, – сварливо парировала она, подсознательно выискивая в крепком, приличном парне недостатки.

– На свои сапоги посмотри, – не полезла за словом в карман мать. – Вон, какая слякоть на улице. Сама же у меня в чистое переобувалась. Привередничаешь ты, Юлька…

… Пришедшая на негласные смотрины по-своему была права. После того как Иванов вернулся обратно, с холма к дороге, повторно преодолев распаханное поле, он долго сокрушался по поводу комьев грязи, покрывавших ботинки по самый верх, прилипших к обнажённым икрам и достигших подкатанных брюк.

Пачка влажных салфеток закончилась почти сразу, кое-как оттерев кожу ног. Пришлось идти к ближайшему магазину, очищать о бордюр подошвы и приобретать полторашку питьевой воды с обувной щёткой под незамысловатые шутки призрака, демонстративно щеголявшего лаковыми туфлями.

Оттереть ботинки до приемлемого состояния оказалось занятием бестолковым. Вода быстро закончилась, щётка превратилась в ручку с покрытым слизистой субстанцией концом, а непосредственно обувь, избавившись от наносного почвенного слоя, украсились рыжевато-серыми разводами и требовала полноценного ухода с кремом.