Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Посчитав первоначальные меры безопасности выполненными, он связался с шефом, после с напарником, попросив того не церемониться с дверным звонком и заходить запросто, по призрачному, сквозь стены.

С вызовом полиции решил пока повременить.

Фрол Карпович появился через десять минут. Сердитый, взвинченный. Вскользь поздоровавшись с кицунэ, прошёл в комнату, уселся в кресло.

– Дружок твой где?

– Здесь, – отозвался Антон, материализовываясь в коридоре. – Серый, что случилось?

Не предлагая чаю, инспектор рассказал о венках. Слушали его молча. Начальник – сжав бороду в кулак, Швец – поигрывая желваками. Оба не перебивали.

Когда повествование завершилось, наступила пора уточняющих вопросов.

– На кого грешишь?

Ответ казался очевидным процентов на восемьдесят:

– На вчерашнего побегушника.

– Откуда у него твой адрес?

– Откуда угодно, если доступ к государственным базам данных имеется. Меня же вчера по имени с фамилией тот сотрудник… Жека, называл у автомобиля. Мирнок вполне мог слышать. Дальше – дело техники. Лицо моё он видел, возраст примерно понятен. При наличии денег за ночь можно узнать многое.

Признавая правоту подчинённого, боярин переключился с бороды на подлокотники кресла и стал отстукивать по ним ногтями простенький ритм, таким образом помогая себе думать:

– Поспешно. Вельми поспешно. Ему из города бежать след, а он за тобой охоту назначает. Да споро как! Иные мыслишки имеешь?

Удивить Иванова такими выводами не удалось. Ему тоже казалось излишне дерзким и безрассудным делать чересчур рисковые намёки человеку, которого видел один раз. Он бы, Серёга, подкараулил и прирезал выбесившего гражданина в удобной подворотне, или со спины дубинкой огрел, где потише. Разновидностей мести полно… Но объяснение, пусть и хлипкое, кое-как вырисовывалось:

– Псих. Логике не поддаётся. Его консилиум докторов не поймал, а вы от меня доступных раскладов требуете. Ну а если не он, то… – парень развёл руки в стороны.

Похоже, у Фрола Карповича, помимо профессиональных сомнений, аргументов не имелось. Как и версий.

Усердно работающий полушариями мозга Антон поправил очки и задумчиво, негромко пропел на мотив некогда популярной песни «Ландыши»:

Ты сегодня приволок

Не букетик, а венок

И цветочки все бумажные!

Среди букв да золотых

Очень яркие цветы

Но они такие страшные!

Ленточки, ленточки…

– Ты кретин? – в унисон заорали на певуна друг и начальник.

Швец смутился.

– Я не нарочно… само вырвалось… Из детства…

– Молчи! – боярский кулак шарахнул по подлокотнику. – Пасть зашить велю! Ниткой суровой! Глотку перцем забью!..

– Серый, прости…

– Запорю!!! – от басовитого рёва люстра на потолке дрогнула, в ушах зазвенело.

К счастью, на кухне пиликнул позабытый там смартфон.

– Я сейчас, – довольный поводом улизнуть от безусловно важных, но слишком абстрактных умозаключений шефа и напарника с разыгравшейся придурью, скороговоркой бросил Сергей, спеша к оставленному на столе аппарату.

Обычно он себе такого не позволял – перебивать начальство без большой необходимости, а уж тем более уходить во время важных встреч, но Тоха реально сморозил… Поджилки затряслись.

Требовалась пауза и чуть-чуть отдышаться.

Нажал на мигающий конвертик. Сообщение открылось, номер оказался незнакомый. Посреди дисплея чётко читалось:

«Три»

Чего три, кому три? Набрал отправителя – номер вне действия сети. Совсем ничего не понимая, инспектор вернулся в комнату, показал текст присутствующим.

Те озадачились.

– Телефон отключён. Я перезвонил.

Привалившемуся к дверному косяку, понурому от смущения за тупой стишок Антону комментарий друга не понравился.

– Графиня изменившимся лицом бежит пруду, – продекламировал он, никак не поясняя эту бредовую фразу.

– Ась? – голова начальника повернулась к призраку и нахмурилась.

– Классика. «Золотой телёнок» Ильфа и Петрова. Текст из телеграммы, посланной Остапом Бендером миллионеру Корейко. Цель – деморализация и эмоциональный срыв. Там и другие были.

Книжку, упомянутую напарником, Серёга читал. Давно, в детстве, и почти мгновенно припомнил и второе послание «Грузите апельсины бочками». Однако какое отношение он имеет ко всем этим литературным перлам?

– Деморализация, говоришь? – боярин проигнорировал художественную часть толкования. – В панику ввести? Умно… Дома сиди, Иванов, и на улицу носа не смей казать! Нет тебя! Номерок, с которого писано, мне перекинь. Знающим людям покажу… Звонилку рядом держи, даже в нужнике. Коль новое напишут аль припрётся кто – без промедления докладывай. И думай, кого ты прогневил. На Мирноке мир клином не сошёлся! Швец! При друге останешься! И чтобы…

– Да не пьём мы!!! – затравленный начальством напарник взорвался. – Не пьём! Хватит меня третировать! Сил уже никаких нет выслушивать!

Безучастно наблюдавший за брызжущим слюной подчинённым Фрол Карпович поднялся, повёл плечами, и негромко, с затаённым удовольствием, ответил:

– То-то. Смотри мне…

***