Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Пожав друг другу руки в знак скрепления намерений, друзья договорились отложить обсуждение первоначальных планов по отлову упыря до вечера. Следовало правильно расставлять приоритеты, и рабочие задачи всё же имели наивысший.

К тому же, обоим требовалось время обдумать, обоим хотелось сжиться с мыслью о предстоящем злоупотреблении служебным положением, пусть и во благо; принять её со всеми плюсами и минусами, поймать верный настрой.

Никто из инспекторов не верил в добровольное согласие на помощь от пока неизвестного вампира. Зачем ему это? Древняя нечисть и без посторонних прекрасно смогла дожить до наших светлых дней, а тут — здрасьте, мы из Департамента. Вы нас не ждали, а мы припёрлись и желаем получить множество услуг...

Мозгам требовалась разрядка, телам — действие. Только так казалось возможным избавиться от закольцевавшихся на самоповтор рассуждений о проценте законности при реализации намерений, правильном и неправильном.

Старые, позабытые кладбища для этого вполне подходили.

Первое оказалось здоровенной автомобильной стоянкой, укатанной асфальтом, обнесённой проволочным заграждением и достойно охраняемой сторожем, зорко бдящим из будки-скворечника, возвышающейся на добрые три метра над территорией.

Близко подходить напарники не стали. Прошлись вдоль ограждения, внимательно вслушиваясь и всматриваясь. Пусто. Словно и не было здесь ничего. Если бы не полная уверенность Антона в том, что здесь раньше хоронили людей, можно было бы пройти мимо тысячу раз и ни за что не догадаться об этом.

— Не самый плохой вариант, — на обратном пути к общественному транспорту заключил Швец. — Всё лучше, чем стройка с экскаваторами. Лежат себе косточки спокойно в земле, никто их не копает, не теребит.

— Нам спокойнее, — поддержал его Иванов. — Тихое место. Поехали дальше. День к вечеру близится.

Со вторым кладбищем вышла знакомая всем любителям древностей накладка — его попросту не удалось найти.

Когда-то территория захоронений почти прилегала к небольшому селу, давным-давно поглощённому городом.

Волею судеб, границы мегаполиса и мелкой административной единицы совпали, обойдя могилы давно почивших людей стороной. А дальше по покосившимся крестам и надгробиям тракторами прошлась цивилизация, превратив их в сельхозугодия...

Миновав последние дома окраины, друзья вышли к ветреному, перепаханному на зиму полю и призадумались. Толковых координат с ориентирами у Швеца не имелось, за исключением вечного «где-то тут» а шлёпать по раскисшим, глубоким бороздам в поисках случайных костей или иных следов упокоения, удовольствие ниже среднего.

Пространство же перед инспекторами открывалось изрядное. Километра три в длину и не менее полутора в ширину. Дальний край кокетливо, чем-то напоминая коряво нарисованный пунктир, обрамляла жиденькая лесополоса, из-за расстояния казавшаяся не выше спичечного коробка.

— Масштабы... — вырвалось из Серёгиной груди.

Почти посредине поля, немного ближе к жилью, торчал невысокий, пологий холм, поросший по-осеннему жёлто-серой, высокой травой. Его трудолюбивые фермеры поленились разравнять бульдозерами для удобства вспашки и просто объезжали стороной при сельхозработах. А ещё он чем-то манил друзей.

Сколько они ни пытались рассматривать пашню, выискивая хоть какие-то намёки на старое кладбище — их внимание неизменно возвращалось к холму, и Иванов уже всерьёз подумывал прогуляться туда, игнорируя последствия в виде грязной обуви и брюк. Швецу тоже было неспокойно. Копошился в нём червячок чего-то опасливого при виде обыкновенного земляного пупка, чесалось под ложечкой.

— Пойду, — отбросив сомнения, провозгласил Антон. — Осмотрюсь. В случае чего — маякну.

— Валяй.

Больше ни о чём говорить не стали. Призрак, перекинувшись в нематериальную форму, уверенно зашагал по пахоте, заставляя друга скрипеть зубами от зависти к таким паранормальным возможностям.

У напарника вообще имелся обалденный талант. Где бы он ни ходил, в какую бы погоду ни передвигался по улицам — грязь к нему не липла. Лишь иногда на туфлях оставались капельки серой жижи. Одежда оставалась чистой, даже низ брюк максимум слегка намокал в особо сильный ливень. Материален Антон был или нет — без разницы.

Прирождённый чистюля.

Иванову в этом плане жилось гораздо сложнее. Где ни пройдёт — к обуви обязательно приставали всевозможные субстанции из числа трудно оттираемых и плохо отмываемых, штаны сзади уверенно покрывались влажными серыми лепёшками при малейшей непогоде, рукава куртки вечно собирали на себя побелку и пыль.

Назвать Сергея свинотой, при всей его склонности к пачканию, было бы верхом несправедливости — за собой инспектор следил постоянно и в уходе за вещами поблажек себе не давал. Постоянно таскал в карманах влажные салфетки, носовые платки размером с маленькое полотенце, и при любом удобном случае приводил внешний вид в порядок.

Но... при всём усердии выходило вот так. Объяснение данному феномену отсутствовало, что несказанно злило парня.