Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Из рук инспектора вглубь холма полилась Сила. Дозированно, равномерно, постепенно проникая всё ниже и ниже, сквозь плотный грунт. Вокруг Сергея зазеленела трава, успевшая урвать кусочек жизненной энергии и, вовсю пользующиеся нежданной удачей, распушили лепестки полевые цветы.

Чернота скукожилась, словно опытный боксёр, пережидающий мощную атаку противника, но отступать и не подумала. Воронка под ней превратилась во взведённую пружину.

Предплечья начало печь. Сила упёрлась в незримую чёрную преграду и теперь требовалось решать — наращивать мощь или отступить. Рассудив, Сергей выбрал последнее.

— Я не знаю, что под землёй, — с расстановкой произнёс он, отрывая ладони от почвы. — И гадать не возьмусь. Злое, полуживое... я его Силой — а оно выделывается, к драке готовится. И, вроде как, оно двигается, ёрзает...

Неподалёку, заставив инспекторов вздрогнуть, завыла собака. Протяжно, дико, душераздирающе. Ей ответили другие, подхватив вразнобой.

— Псы... — растерянно констатировал Швец, взбегая на край холма. — Где — не вижу.

— А... не до них сейчас. Тут в каждом дворе по зверюге обитает. Делать им нечего, вот и развлекаются, как умеют... Копать будем? Сдаётся мне, под землёй или клад, или захоронка какая, с проклятием.

— Клада нам не надо, — Антон продолжал выискивать источник воя. — От них одни неприятности. Зачаруют сокровища на кровь или болячку — бегай потом, очищайся... Иные заговоры похлеще чесотки пристают.

— Бросим?

— Зачем же? Выкопаем, но по уму. Пробьём про этот холм у этнографов на предмет исторической ценности, шефа выдернем на мероприятие, подготовимся как следует. Нам же не горит? Сюда до весны даже охотники не сунутся. Пускай лежит... Серый, а ты с этой штукой справишься? — в глазах Антона засверкал огонёк алчности. — Как друга спрашиваю. Забудь, что я раньше наболтал... Может, погорячился я Карповича звать? Вдруг там горшок с золотом? Мы же с него ни шиша не получим, начальство до копеечки конфискует выявленные в ходе оперативно-розыскных мероприятий ценности, с него станется... Нам же, в лучшем случае, руку пожмут и по плечу похлопают, да копать по любому припрягут. Сами нашли, сами достали, сами сдали, сами дураки.

Извивы логики Швеца выглядели для друга кристально прозрачными: деньги на исходе, новых поступлений не планируется; под землёй спрятан относительно реальный шанс поправить материальное положение; не получится продать — сдать начальству находку никогда не поздно.

— Попробуем. Завтра, — осторожно ответил Сергей. — Лопаты понадобятся, лом обязательно. Но без гарантий.

Обнадёженный ответом, призрак поднял над головой сжатые руки в знак благодарности и хищно оскалился.

— В «Первый тайм»? По пивку?

Раздумывал инспектор недолго.

— Следует. Насыщенная программа для одного дня получилась. То голый дядя-врунишка с парализованным тельцем, то схрон под холмом, покрытый тёмным дерьмищем... Депресняк сплошной... Я, посреди поля, в штанишках по колено загораю, типа австриец. Осталось йодль на всю округу пропеть... Не-ет... Надо стресс снять. Надо!

***

С баром друзьям не повезло. Едва полный энтузиазма Антон сбежал по ступенькам к заветной двери в полуподвал, за которой находились бильярд, пиво, транслируемые футбольные матчи и приличная компания, как из его горла раздался вопль разочарования.

«Сандень»

Подло гласил распечатанный на принтере листок формата А4, пришпиленный на уровне инспекторского носа.

Словно не веря глазам, он несколько раз, с силой подёргал дверь за ручку — не открылась.

— Заперто? — участливо озвучил суть надписи Сергей, останавливаясь на первой ступеньке.

— Ага... Вот паразиты! Как назло... — размахивая руками от негодования, почти выкрикнул призрак и протестующе пнул ногой преграду.

— Пошли куда-нибудь ещё, — альтернатива родилась сама собой. — Бухло везде одинаковое, если заведение поприличней выбрать... Побереги нервы.

— Ты не понимаешь, — на чело раздосадованного Швеца набежала вселенская печаль. — Мне именно сюда хотелось. Нравится мне этот барчик...

Почему-то ему показалось, что друг не проникся всей глубиной внезапной драмы и почитатель «Первого тайма» с излишней горячностью принялся объяснять: