Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

— Точно. В этом и смысл. Фон издалека ощущается, а на самом деле — пустышка. Хотя в изготовлении, говорят, штука жутко сложная. Какие-то там редчайшие компоненты нужны, типа слюны правой головы дракона или печени всю жизнь творившего исключительно добрые дела беса. Мне её как раз надо на адрес занести и положить на место оригинала. Карпович лично велел, да и Александрос полчаса инструктировал, зануда... Больше, говорят, некому. Все в засаде сидят, во всеоружии...

— А можно посмотреть?

— Почему нет?

Блюдечко легло на стол. Иванов аккуратно, стараясь не дышать, взял магическую приблуду в руки и только собрался поднести её поближе к глазам, чтобы рассмотреть в деталях, как внезапно решившая потереться о его слегка небритую щёку кошка резво прыгнула с подоконника прямо на...

Бзды-ынь!!!

— Пипец...

— Ой ё...

— Ай!..

***

В кухне установилась гробовая тишина. Сергей ошалело смотрел на Антона, Антон не менее сумасшедшими глазами пялился на осколки посудинки. Маша боялась вздохнуть от непередаваемой гаммы самых противоречивых чувств, захлестнувших её по самую маковку, а Мурка подло сбежала за холодильник.

— На себя посмотри, — потусторонним, каким-то не своим голосом произнёс инспектор.

Помощник послушно перевёл взгляд на собственный организм и присмотрелся. Всё его тело переливалось тем же спектром цветов, что и покойное блюдечко.

— Я не хочу...

— Поздно. Не спрыгнешь. Теперь ты обманка. Магический заряд к тебе перешёл и хрен ты от него избавишься.

— Но почему? — истерически взвизгнул Серёга.

— Потому что разбив носитель, ты, дебил, его замкнул на себя. Печать твоя теперь что-то вроде батарейки. Начальство может, и в силах снять эту радугу, но вот захочет ли? Вопрос... Другого блюдечка у нас нет... Ладно, нужно каяться, дело слишком серьёзное. Хана нам. Так что форма одежды «ширинка сзади», и это для начала. Карпович в нужную позицию сам поставит, не погнушается. Маша, лучше спрячься.

Девушка понятливо, и даже с некоторым облегчением, исчезла из помещения.

Антон зажёг Печать. Через пару мгновений из воздуха материализовались боярин и македонский праведник. В небольшой кухоньке стало совсем тесно.

— Что тут у вас?! — командным басом рявкнул Фрол Карпович и сразу сменил гнев на растерянность. — Иванов, это что?.. Как?.. Вы тут совсем?..

Александрос обречённо схватился за свои великолепные волосы и закатил глаза.

— Идиоты...

Между тем боярин перешёл от слов к делу. Активировал свою Печать, провёл ею вдоль помощника. Горько вздохнул. Затем, кряхтя, нагнулся, подобрал осколки обманки. Тщательно рассмотрел каждый и неожиданно обратился к представителю спецотдела:

— Просил же заклинание прочности наложить. Как раз для такого вот случая. Что, тяжело? Или не по чину?!

Прекрасноликий мужчина поморщился, словно укусил кислое, неспелое яблоко.

— Ты виновных не ищи. Твои орлы грохнули...

Фрол Карпович взорвался.

— Не юли!!! Моим дуракам теперь путь один! В приманки! И выживут ли они в этой передряге — большой вопрос! Ты мне ответь — почему не закляли?! Почему?!!

Александрос отвёл глаза.

— Забыли в спешке... Сам знаешь — на скорую руку делали. Не до тонкостей было.

— На скорую... — повторил боярин. — Вот всё у нас так. Тяп да ляп. Через седалищный орган... Ладно, крайних потом искать станем. Сейчас некогда. Значит так. Ты, Иванов, немедля едешь в дом Яги покойной. Там сидишь и не отсвечиваешь, пока Бездушную не поймаем. К окнам не подходишь, телевизор не смотришь, а лучше в шкаф спрячься. Ты, Швец, на подхвате крутись. Когда всё закончится — посмотрим, что с вами делать... Я ведь даже не ругаюсь, — устало молвил он. — Вы сам себя наказали. Понимаешь, с кем дело иметь придётся?

— Д-да...

— Да ни хрена ты не понимаешь! — снова взорвался начальник. — У тебя выжить шансов один на миллион! Там колдунья такая, что демоны шапку перед ней ломают! Знаешь, как Бездушными становятся?!

Насмерть перепуганный предстоящей перспективой Иванов нервно сглотнул, извлёк из пачки сигарету. Сломал. Достал вторую, снова сломал, раскрошив табак по столу.

— Брось зелье! — придвинувшись почти вплотную, крикнул Карпович. — Нагадил — умей ответить!

Помощник, словно ожёгшись, бросил измятую пачку на стол и промямлил:

— Антон рассказывал. Убить надо много...

Начальник, слушая это блеяние, неожиданно взял чашку Антона с остатками чая и шумно, в один глоток, допил напиток, успокаиваясь.

— Если бы много... Тысячами меряют... Наша начала с Освенцима, потом отметилась в Дахау и Треблинке. Догадываешься, чем занималась?

Эти названия всем присутствующим говорили о многом. У Серёги волосы встали дыбом от осознания услышанного. Швец медленно сел на табурет — ноги не держали. Ему, как родившемуся и умершему в СССР, доводилось слышать рассказы очевидцев фашистских зверств из первых уст.