Про косматых и пернатых (рассказы)

На четвертое утро, вернувшись с ночной кормежки, заяц только задремал, как вдали послышался подозрительный скрип. Сомнений не было: так поскрипывает мерзлый снег под охотничьими лыжами. Легкими скачками беляк добежал до знакомой просеки и присел, вслушиваясь.

Сегодня ему особенно хотелось покоя. Рана еще не совсем зажила и при каждом движении напоминала о себе острым покалыванием. Но вот вдали отрывисто тявкнула собака… На отдых рассчитывать не приходилось.

Заяц выскочил на просеку и помчался широкими махами, чувствуя, как нарастает привычный свист ветра в ушах. Лай позади не затихал и не отдалялся. Беляк понял, что на этот раз имеет дело с серьезным противником. Здешних собак он уже знал наперечет, с этой же ему приходилось состязаться впервые.

Если б не боль в боку, бежать было б совсем легко. Вчера весь день падал мокрый снег, и ночной морозец подковал его сверху крепкой скрипучей коркой.

Просека вырвалась в поле. Беляк промчался вдоль опушки и вновь шмыгнул в лес по извилистому ложу замерзшего ручья. Местами на пути встречались заросли густой, сцементированной снегом осоки. С треском проламываясь вперед, заяц заметил, что азартный лай позади доносится отчетливей. Видимо, собаку не особенно задерживали эти густые заросли. И все же заяц решил немного передохнуть.

Вырвавшись на открытое место, он сделал бешеный разгон и перед очередной зарослью осоки мощным трехметровым скачком махнул в сторону — под куст тальника. Оттуда метнулся на ствол горбатого кленка и замер на нем, обернувшись в сторону преследователя.

Собака с разгона перескочила через осоку и, не обнаружив за нею следа, затормозила выставленными вперед лапами. Лай сразу оборвался. Некоторое время обескураженный пес вертелся на месте, то вскидывая голову, то утыкаясь носом в снег. Наконец убедившись, что его провели, он жалобно, по-щенячьи заскулил и бросился назад. От места, где оборвался след, он побежал кругами, по спирали, высоко задрав влажный нос, как это делает всякий умный гончак, когда хочет обнаружить «верхним» чутьем затаившуюся неподалеку дичь.

Едкий морозный ветерок скользнул в сторону собаки. Бездействовать далее становилось опасным. Улучив момент, когда гончак обернулся спиной, заяц спрыгнул на снег и помчался сквозь чащу снова к опушке. Ему удалось доскакать до своего старого следа, пока вдали вновь раздался приглушенный лай. Это означало, что арлекин напал-таки на след. Но сейчас у зайца был значительный выигрыш в расстоянии, и он воспользовался этим, чтобы задать преследователю задачу посложнее. Стараясь попадать лапами в свои прежние следы, беляк сделал стремительный разбег, отмахнул на черневший в стороне пенек, с пенька пулей пролетел мимо ствола молодой березки, оттолкнувшись от нее задними лапами. Затем, едва царапнув когтями полусгнившую колоду, отскочил под взъерошенный куст можжевельника. Таким образом хитрец оказался в двадцати метрах от ручья, не оставив позади ни единого следа.

Тут заяц не спеша умылся, повозился на снегу и расположился на отдых.

Собака с лаем промчалась мимо и исчезла за поворотом. Прошло немало времени, пока она, обежав многокилометровый круг, снова показалась у опушки. На этот раз арлекин семенил неторопливой трусцой, ведя нос по следу и нетерпеливо повизгивая. В том месте, где заяц скинулся со следа, собака вдруг заметалась, припадая на передние лапы и снова пошла кругами. Догадливый пес точно определил границу, где след терял свой острый запах.

Передышка закончилась. Под прикрытием куста беляк начал отступление.

Он умчался на несколько километров в глубь леса, замкнув свои следы в широченный круг, сделал новую скидку и залег за сосновым стволом.

Преследователь не заставил себя долго ждать. Едва он с победным лаем вырвался из чащи и устремился по свежему следу, заяц выскочил из своего укрытия и заковылял позади него.

Долго продолжалась эта странная игра. Беляк несколько раз скидывался со следа в сторону и предоставлял собаке пробежать пару кругов в одиночку, затем, пропустив гончака вперед, снова выскакивал на круг и освежал след…

Арлекин выбивался из последних сил. На снегу все чаще появлялись кровавые мазки от его содранных ног. Он то и дело спотыкался, шатаясь, скакал на трех ногах, наконец повалился на бок и принялся вылизывать израненные лапы. Поджарый, мокрый, с подведенным брюхом, он представлял сейчас довольно жалкое зрелище. Беляк терпеливо ждал.

Вдали призывно затрубил рожок. Собака ответила жалобным визгливым лаем, но не поднялась с места. Заяц прыгнул в сторону и поскакал прочь. Арлекин с оглушительным ревом кинулся в погоню.

Кончался короткий зимний день. В голосе собаки зазвучали нотки смертельной усталости и тоски. Поочередно поджимая израненные лапы, она проковыляла последний круг и со стоном повалилась на снег. На этот раз у нее даже не хватило сил ответить на зов охотничьего рога, который раздавался все настойчивее и ближе.