Про любовь, ментов и врагов

– И мы такое допускали, – ответил Акопян, – но вскоре была получена информация о готовящейся акции уже в Ереване, а мы с вами в случайные совпадения не верим. Так что следует нам держать ухо востро. Спасибо за кофе и приятно было познакомиться и пообщаться. Еще увидимся. Вот мои телефоны, – добавил он, протянув Дяде Вове и Шварцу визитки, где кроме ФИО стояли только номера телефонов.

О важности амбиянса в общепите

19 декабря, вечер

Месье Саргис разлил вино по бокалам, и Шварц, как это водится, сказал:

– Ну, месье Саргис, я у тебя в доме впервые, и пусть мой приход принесет тебе удачу. Славно у тебя!

– Мерси, господин майор, – улыбнулся из-за толстых стекол очков Саргис, – и пусть мой дом принесет удачу тебе.

После протокольного тоста можно было переходить к делу, и Шварц попросил:

– Ну-ка расскажи, что это за переговоры вел Арамис с турком?

Саргис скривил рот, побарабанил пальцами по столу и тихо начал:

– Ты знаешь, я жил среди турок, мой отец торговал с ними, и я ему помогал. Словом, я к ним от ношусь как к соседям и приятелям. Среди них встречаются хорошие люди. Люди и государственная машина не совсем одно и то же, да? Бывает даже, что машина лучше народа, а бывает и наоборот. Это чаще. Когда у меня был открытый ресторан, их много приходило ко мне обедать, и я рад был их приходу. Но этот Хикмет был очень плохой человек, совсем без морали. Через слово повторял: “Paranin namusu yok”[122]. Ресторатору негоже холодно принимать клиента, если не поймал его на воровстве или грубости к другим клиентам. Все-таки мы не обувью торгуем, а кормим людей, и обязаны быть радушными для амбиянса, атмосферы, знаешь? И это получается естественно. Но с ним мне приходилось сдерживать себя, чтобы не обрезать или не указать на дверь.

– Арамис познакомился с ним у тебя?

– Почти. То есть он где-то слышал о Хикмете, искал его, зашел как-то в парикмахерскую постричься – а там разговор о каком-то турке по имени Хикмет. Арамис стал их расспрашивать, а они: пошел, мол, Хикмет к Саргису пообедать. Тот и пришел следом. А Хикмет уже совсем пьяный!

– Он что – алкоголик?

– Скорее пьяница. Любил он поддавать. Особенно в последнее время. Но злой был, злой – что трезвый, что пьяный. Когда трезвый, скажет едкость – и молчит, кушает, глаза в тарелку. Обведет взглядом зал – и опять в тарелку. А пьяным глупости болтал, к персоналу приставал, пока я не подсяду к нему, не затею разговор на какую-нибудь нейтральную тему: наводнение по телевизору или еще какой ураган…

– И к Арамису прицепился?

– Скорее Арамис к нему. Арамис ему говорит: «ты – тот самый Хикмет?» Хикмет знает турецкий, арабский, по-армянски только еле объясняется. Арамис его языков не знает. Друг друга не понимают, но я вижу, Арамис ищет ссору. Как можно? Тот человек, хоть и плохой, но гость в этой стране. И ещё он мой гость, раз обедает в моем ресторане. Я говорю, это вы от непонимания кипятитесь. Давайте сейчас разойдитесь, а завтра с утра, пока ресторан закрыт для посетителей, приходите, спокойно поговорите, я переведу, если больше некому. Думаю, как раз протрезвеет Хикмет, угомонится. Тогда посетителей уже мало бывало у меня, но все равно, я подумал, лучше отложить: пусть успокоятся.

– Когда это было?

– Мы уже по субботам-воскресеньям хаш с утра ставили – значит, осенью. В один из таких дней я и получил приглашение от твоего начальства. И уже собирался ликвидировать ресторан. Наверное, конец октября – ноябрь.

– Чем занимается здесь этот Хикмет?

– Официально он представляет компанию, которая торгует натуральными фруктовыми соками из Турции и Израиля. В литровых коробках, знаешь? Большими фурами завозит их из Турции.

– А неофициально?

– А неофициально, Армен джан, язык не поворачивается сказать…

– Наркотики?

– Нет, Армен джан. Он женщин вербует в турецкие бордели.

– Сутенёр, что ли?

– Нет.

– А что тогда?

– Он вербовал не простых, а таких изысканных, знаешь, образованных, с манерами. Вы их интеллигентными называете, да? И обманывал, что нанимает на работу в частные пансионы или гувернантками в богатые семьи. Английский, говорил, будете преподавать за большие деньги, музыку, этику, эстетику, всякое такое… Говорил, год поучительствуете – и можете в Ереване хорошую квартиру купить. А потом, там уже, его подручные паспорта отбирали, месяцами в подвале держали, пока не сломаются…

– Это ты сам узнал или тебе Арамис рассказал?

– Немного сперва узнал от Арамиса, потом еще кое-что узнал…

– И о чем же пошел разговор Арамиса с Хикметом?

– Не пошел у них разговор. После первых слов Арамис на него набросился, еле оттащили. Я, говорит, еще выясню, кто у тебя за спиной стоит. И тебя, и твоих компаньонов подвешу ногами к рекламному щиту, на котором ваши соки красуются.

– А что были за первые слова?

– Да и слов-то не было. Просто положил он перед ним список имен-фамилий, а Хикмет гнусно так ухмыльнулся и говорит: «Эту не помню, эту не помню, а эту вот хорошо запомнил. И этих двух». Тут Арамис на него и набросился. Мы с двумя поварами не повисли бы на нем – плохо Хикмету пришлось бы.