Читаем Про людей… Сборник рассказов полностью

– Ну да. Я знаю, что в этой кондитерской самый вкусный в мире лимонный пирог с сахарной пудрой, – внезапно начал разговор то ли сам с собой, то ли просто с окружающим миром рыжий бродяга.

Девушка медленно перевела на него взгляд – вдруг он говорил с ней? Тогда ей придется вынырнуть из пучины ненависти к себе и к окружающему миру и то ли поругаться с ним, чтобы выплеснуть пар и все то, что определенно было лишним внутри нее, то ли промолчать и терпеть, глядя на дождь.

Победило любопытство. Почему что ей стало интересно, что он скажет дальше. Бродяга пошевелил длинными тонкими пальцами у себя перед глазами, словно проверял, на месте ли они, и пальцы, и глаза, и продолжил:

– Они очень гордятся своими пирогами, и скажу я вам, им есть чем гордиться. Тонкое тесто, кажется почти невесомым и в тоже время таким вкусным, что за один запах можно убить. А прослойки лимонного джема? Не сладкие, но и не кислые, с терпкой горчинкой. А сверху еще горячие пироги посыпают сахарной пудрой, и пудра намокает, но это какая-то особенная сахарная пудра и она становится похожа, когда подсыхает на ломкую сахарную глазурь, понимаете, о чем я? – Рыжий бродяга посмотрел на девушку и та, сглотнув слюну, кивнула. Все те проблемы, которые, навалившись скопом, вызвали ее мрачный ненавидящий взгляд, отступили, перед сладостью настоящего лимонного пирога, с ломкой сахарной корочкой.


– У них там хорошо в этой кондитерской, как во сне. Чисто, тепло, уютно, потрясающе вкусно пахнет, и они всегда предлагают работу, если заглянуть к ним. То мусор вынести, пол помыть, если приболела уборщица. И иногда я даже мою витрины и это самое приятное, потому что потом, кажется, что свежевымытое, яркое стекло тоже пахнет лимонным пирогом. А потом вместе с оплатой они всегда дают мне несколько кусков этого пирога. Но я не ем его. Такой пирог нужно есть дома, на диване, под интересную книжку или фильм. Чтобы за окном был точно такой же дождь, как сейчас вокруг нас. И одеяло, – Рыжий бродяга сделал паузу, чтобы снять со спины смешной полосатый рюкзак и развязать шнурок, стягивающий его.


– Поэтому и не ем. У меня и дома-то, нет, – улыбнулся он девушке и протянул ей ароматно пахнущий сверток. В пергаментную бумагу было завернуто несколько кусков самого вкусного в мире лимонного пирога, с сахарной пудрой, которая сначала намокла, а потом затвердела и превратилась в ломкую сахарную глазурь. Сама себе удивляясь, девушка взяла кусок пирога, под смеющимся взглядом рыжего бродяги и откусила кусочек, прикрыв глаза. А потом прожевав его, закивала, показывая, что да. Все так и есть. И тесто легкое и невесомое, но вкусное невероятно. И лимонный джем, именно такой, как нужно. Не сладкий, но и не кислый, с терпкой горчинкой. А когда она открыла глаза, то на остановке была только она, дождь за стеклянными стенами и пара кусков лучшего в мире лимонного пирога, в пергаментной бумаге, лежащие на скамейке.

Девушка вздохнула совершенно счастливо.


Доела свой кусок пирога.


Остальные она осторожно завернула и пошла вперед, не обращая внимания на дождь, который оказывается, был теплый и совершенно летний. А дома, она выбрала самую любимую книжку, приготовила крепкий ароматный чай, с толстыми кусками лимона и только, когда она уже забралась на диван и свила себе гнездо из пледа и подушек, в одной руке с куском пирога, а в другой с книжкой, наша героиня обнаружила, что налила две чашки чая…Закрыв глаза девушка изо всех сил пожелала, чтобы вторая чашка исчезла сама, найдя дорогу к рыжему бродяге. Вдруг тому именно сейчас хочется чая. А потом она открыла глаза и…

Кри-кри

Сегодня был невероятно жаркий день. На фоне отрицательной, морозной температуры, в том городе, где меня угораздило провести осень и светило встретить весну, двадцать градусов в этом райском месте, на берегу Эгейского моря, казались мне адской жарой и раем одновременно. Возможно, дело было в том, что я уже два часа сидел на солнце, а, возможно, потому что моя подруга, из того самого города, где мороз уже отполз за отметку минус двадцать и грозился минус двадцатью пятью,  слала мне гневные сообщения, обещая, такие кары небесные, что даже знание Ветхого и Нового завета меня не спасут. Видимо, поэтому в голове бродили, сталкиваясь друг с другом и вяло переругиваясь, библейские ассоциации.  И вовсе я не дразнил ее. Просто прислал несколько видов местности, где я отдыхал… Может быть, чуть больше, чем следовало, но обвинит меня том, что не пытался разделить с ней все самое лучшее? Например, погоду, и отпускное настроение, в данный момент.

Моя подруга, которая вот-вот должна быть моей третьей и, возможно, удачной попыткой связать мою жизнь с кем-то дольше, чем на три месяца, рассказывала мне о том, что на Крите, где я сейчас отдыхал, обитают козочки Кри-кри, которые водятся только в этой части Греции и которые за все ее время пребывание на этом острове так ни разу и не показались ей на глаза.

Тут нужно сделать небольшое лирическое отступление.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза