Про меня

НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. Все мои интриги – как будто я бросаю фантики под колеса танка. Если так пойдет моя жизнь – может быть, мне стать не режиссером, а смотрителем маяка?

Моя главная жизнь

– Расскажите, ваш спектакль – это новое видение Чехова?.. Екатерина?..

Катька кивнула как робкая двоечница.

– Наверное, очень трудно играть роль, которую до вас играли звезды?

– Э-Э… да, – сдавленным голосом сказала Катька.

– Очень неглупо отвечает, – дипломатично сказал критик.

– Стесняется, – сочувственно сказал профессор.

– Что-то она бледненькая, – обеспокоенно сказал Лев Борисович.

– Идиотка, – сердито сказала Вика.

Мы сидели у Вики перед телевизором, все, и даже Санечка с нами, а на экране была Катька! Забилась в угол дивана, испуганно вздрагивала, когда к ней обращался ведущий. Ее вместе с режиссером пригласили на дневную информационную передачу, рассказать о спектакле.

Режиссер рассказывал, Катька мекала и пыталась раствориться в диване, а ведущий, как назло, все время обращался к Катьке. И вообще не сводил с нее глаз – наверное, влюбился в нее с первого взгляда, как все.

– Сейчас модно играть классику в современных костюмах, – сказал ведущий, – а как будет у вас, Екатерина? Как одета ваша Маша?

– Костюмы шьют по журналам того времени, – застенчиво сказала Катька и вдруг оживилась, – но Маша, понимаете, она не такой человек, чтобы носить, что все носят! Она носит, что хочет, это одежда независимого человека! Если бы Маша жила сейчас, она не одевалась бы по журналам мод! Я попросила сделать платье не по журналам того времени, а именно ее платье… Получилось красиво.

– Маше нравится? – рассмеялся ведущий, нежно глядя на Катьку.

Катька была на телевидении, Катька была на радио, у Катьки брали интервью для газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Этот молодой режиссер всегда берет с собой Катьку как исполнительницу главной роли. Во всех интервью говорит, что для него главное в спектакле – дуэт Маши и Вершинина.

Санечка говорит, что Катька репетирует замечательно! Вика ворчит – что с тобой случилось, что ты вдруг стала такой гениальной актрисой?

Я была на трех репетициях.

Репетиции были на малой сцене. С Катькой у этого режиссера такой метод: он ходит по площадке, читает текст Катькиной роли – сам обозначает интонацию и мизансцену, а потом просит Катьку повторить. Катька копирует его интонацию, манеру речи и что-то добавляет свое. Он поправляет, очень нежно и внимательно. А потом говорит – на всех трех репетициях одно и то же: «Умница, Катя! У вас темперамент пошел!» и «Умница, Катя! Схватываете мизансцену на лету!»

Он сам умница, этот режиссер! Когда Катьке кажется, что ее не принимают, она вянет, как сорванный одуванчик, а от любви одуванчик расцветает, золотится на солнце. Режиссер нашел к Катьке золотой ключик, понял, что ее нужно хвалить. Хвалить и делать ей роль.

С другими актрисами он обращается совсем иначе. При мне Ленка всего один раз вышла репетировать Машу. И через пять минут – ссора. Режиссер ей сказал: «У вас штампы». Ленка ответила грубо: «У играющего актера всегда штампы, у плохого два штампа, а у хорошего сто штампов. У меня сто». Нагрубила и ушла с репетиции без разрешения.

Правда, потом Ленка вернулась на репетиции. Режиссер больше не выпускает ее на сцену репетировать, но Ленка приходит на все репетиции и сидит, прилежно записывает все, что относится к ее роли, к роли Маши.

Но это Ленкин личный конфликт с режиссером, а конфликта с Катькой у нее больше нет. Конечно, те, у кого берут интервью, не так близки всем, как несчастные актрисы без ролей, но прежняя Катькина «дружба со всеми» восстановилась.

Катька осмелела, на одной репетиции сказала режиссеру о партнере: «Он сбивает меня с ритма, делает слишком большие паузы». Для прежней Катьки это было немыслимо, но ее партнер не обиделся – это был вовсе не взгляд свысока или желание отыграться. Она просто хочет работать как можно лучше. Все это понимают, или просто надоело Катьку травить, но больше никто на нее не сердится.

После репетиции были замечания. Катька записывает все замечания, не только свои. Режиссер ее опять похвалил – сказал, что Катька понимает, что Чехов поэт.

После замечаний Ленка сама позвала нас с Катькой поболтать в буфете.

Мы сидели втроем, но мне пришлось притворяться застенчивой мышью. Ленка спросила меня: «Как дела в школе?», и потом они с Катькой обсуждали эротические сцены в спектакле. Режиссер хочет две эротические сцены – Маша с мужем и Маша с Вершининым.

Режиссер не собирается заставлять Катьку раздеваться. Если неловко актрисе, то и зрители чувствуют неловкость, смотрят не на сцену, а в проход. Поэтому режиссер не хочет, чтобы она стеснялась и тревожилась, как она выглядит, – только грудь. Он говорит, что Катькина грудь – это символ сексуальной энергии спектакля.

– В сцене с мужем я закрываю грудь руками, а в сцене с Вершининым обнажаю. Но может, можно как-нибудь так придумать, чтобы не раздеваться? – сказала Катька. – Я стесняюсь.