Про меня

– Ничего он не будет придумывать. Твоя грудь играет главную роль в спектакле, – улыбнулась Ленка, – ничего, не умрешь, разденешься. Ты же теперь делаешь большое искусство, а мы тут так, примус починяем. Режиссер в тебя влюблен. Такой красоты, как у тебя, ни у кого нет! Ему от тебя и нужна-то только твоя грудь…

Я под столом толкнула Катьку ногой – вот какая Ленка, подсыпает то сахару, то перцу, давай ей тоже что-нибудь скажем! Но Катька только виновато улыбнулась. Она стесняется всего – что у нее красивая грудь, что режиссер в нее влюблен, что роль получается отлично, что у нее берут интервью. Она стесняется даже того, что Ленка ее простила.

– …Екатерина, это ваша первая большая роль за последние годы, и особенная роль, такая, которую мечтают сыграть все актрисы, – сказал ведущий. – Вам не страшно было браться за Чехова?

– Страшно, очень страшно… – округлив глаза, ответила Катька и кивнула на режиссера: – Но наш режиссер, он очень хорошо объясняет все мотивы, нюансы роли, все…

Санечка хмыкнул. Ему неприятно, что Катька так поглощена ролью, что она так восхищается режиссером. Сказал: «Спящая красавица, спала-спала и проснулась от поцелуя режиссера».

Санечка ревнует Катьку к этой роли.

Он считает Катьку своей собственностью, а человек, поглощенный ролью, другим режиссером, Чеховым, человек, у которого берут интервью, уже не его Катька. Он хочет, чтобы она была только его, а ему было не надо.

– Ну что же, будем ждать премьеры, – сказал ведущий, – после короткой рекламы вы увидите…

Мы ждали Катьку, но после рекламы на экране возникла Элла – дневное ток-шоу для домохозяек, тема сегодняшнего разговора: «Здоровый образ жизни, мифы и реальность». Сейчас Элла расскажет, как делает зарядку.

– А Элла опять у нас ночевала, – тихо пожаловалась я Вике, как Мальчиш-Плохиш. – Утром ходила в Санечкином халате! Ты что, не слышишь?! Элла у нас! Ночевала!

– Что ты возмущаешься? Тебе не нравится здоровый образ жизни? Возьми салфетку и швырни в экран, – предложила Вика.

– Почему салфетку? – хором удивились критик и Лев Борисович.

– Ну не вилкой же бросать, Вика не хочет разбить экран, – объяснил профессор.

Недаром он знает Вику с третьего класса.

Вика гневается, как Суворов. У него была манера в гневе топтать свою треуголку, но это всегда оказывалась старая треуголка. Суворов всегда знал, когда станет гневаться, и умел регулировать свой гнев. Вика тоже умеет регулировать свой гнев. Она не орет на Санечку за то, что Элла у нас ночует не просто так, а по какой-то неизвестной мне важной причине.

Моя главная жизнь

Вместо первой пары зашла к Вике проснуться. Включили телевизор, а там уже Элла – «Доброе утро, дорогие друзья». Программа «Женский взгляд на мир».

– Ты не знаешь, как этот человек может с ней спать? Мне после этого всегда хочется немного поговорить, а о чем с ней разговаривать, если она человеческого языка не понимает?.. – пожаловалась Вика, – представляешь, сказала мне, что я должна сделать выбор между тремя любовниками! Как я могу сделать выбор между Сережкой, критиком и Левой, если они нужны мне все трое?! От этой женщины я начинаю зевать и никак не могу остановиться…

У них разговор двух глухих – Элла всегда говорит о чем-то конкретном, а Вика – о чем-то приблизительном, да еще имея в виду совсем другое.

Вика присутствовала в нашем доме всегда, в воздухе, в виде разных опасений – «Зверь скажет, Зверь заругает, не говори Зверю». Поэтому Элле все-таки приходилось с ней общаться.

Она вела себя с Викой как с богатой пожилой дамой, с которой нужно соглашаться, потому что она всех содержит и слегка не в себе.

А Вика с Эллой – как звезда и поклонник, причем как будто это Элла ее поклонник. Вике кажется, что все ее любят и боятся и что все ей должны все, начиная от восхищения и заканчивая котлетами.

– Ты старая! – вдруг выпалила я.

– Кто старый? – не поняла Вика.

– Ты! У тебя колено, у тебя кариес! Ты скоро будешь старая, и кто тогда будет за тобой ухаживать?!

Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотела Вику обидеть!

– Я надеюсь никого не обеспокоить… – с достоинством произнесла Вика и, подумав, добавила: – Надеюсь, Катька подаст мне стакан воды и котлету…

– Ага, Катька?!.. Катька будет приходить к нам все реже и реже, а когда тебе понадобится стакан воды, у нас будет Элла! Только ты для нее чужая! Ну, пожалуйста, пусть она у нас не ночует! Запрети Швабре у нас ночевать!

– Ах, оставь, – отмахнулась Вика, – ты еще маленькая, не понимаешь…

– Я не понимаю?!

Это Вика еще маленькая, не понимает, что Элла «заказала» Санечку без нас и внедряется в нашу жизнь со всех сторон, как… как таракан!..

– Ты не понимаешь. Как филолог я никогда не борюсь с ветряными мельницами, – важно сказала Вика.

Это ее критик научил цитировать Сервантеса.

Моя другая жизнь

На перемене Элик незаметно подложил мне в сумку подарок, фарфоровую куколку. Куколка подарил куколку! Я выставила куколку на парту и гладила ее по головке весь урок. А Элик улыбался.