Про то, чего нет

Вот почему с любым вопросом посложнее, за любым серьезным советом люди волей-неволей шли к священнику или монаху. И служители бога умело этим пользовались.

Священники и дьячки, муллы и раввины учили также детей грамоте. Но учили для того, чтобы те могли читать только церковные книги и жизнеописания святых.

Христианские священники и мусульманские муллы запрещали всякое искусство, если оно не прославляло бога, а воспевало подлинную жизнь. Гениальные художники прошлого могли изображать простых крестьянок только под видом «мадонны», то есть божьей матери или какой-нибудь святой подвижницы. Желая нарисовать сильного мужчину, живописец должен был называть его героем какого-нибудь библейского события.

Так владыки церкви заставили работать на себя великую силу искусства.

Самыми красивыми и величественными зданиями в городах были соборы и храмы, мечети и пагоды. Они возвышались даже над дворцами царей. Над любым селом поднималась к небу колокольня и блестел на солнце золоченый крест над куполом церкви. В самых живописных уголках природы красовались часовни, построенные на собранные с верующих деньги.

К сооружению молитвенных зданий церковники привлекали талантливых архитекторов. Внутри христианские и буддийские храмы расписывали картинами на религиозные темы лучшие художники.

Не нужно удивляться поэтому, что мы до сих пор храним в музеях картины на религиозные темы, прославляющие бога и святых, греческие и римские статуи, изображающие древних богов, и настоящие иконы, написанные, скажем, таким замечательным русским художником, как Андрей Рублев, так как все они в первую очередь гениальные произведения искусства, в которых художники того времени под видом богов и святых изображали своих современников.

Так же бережно мы охраняем прекрасные здания многих монастырей и церквей, в архитектуре которых отразился талант их строителей. Для нас эти церкви и монастыри не прибежище богов, а чудесные памятники народного творчества прошлых веков.

Церковные службы тоже обставлялись со всей возможной пышностью. Нарядные одежды священнослужителей, украшенные золототканой парчой у православных или бархатом и кружевами у католиков, таинственный полумрак или яркий свет тысяч свечей, протяжное пение хора, торжественные звуки органа — словом, все средства искусства, действующие на чувства и воображение человека, служители культа использовали так же умело, как пользуется ими в театре режиссер, ставящий спектакль.

Возьмем хотя бы празднование православного праздника пасхи, который приурочивался обязательно к воскресенью либо в конце апреля, либо в начале мая.

Подготовка к нему начиналась уже за неделю особыми вечерними службами, с особенными песнопениями хора и молитвами. И вот наступает «страстная пятница».

В церкви тихо и сумрачно. Мерцающие перед иконами лампады и свечи бросают колеблющиеся отблески на какое-то подобие длинного гроба, стоящего на возвышении посреди церкви. Гроб пуст, но поверх него лежит длинная «плащаница» — вышитое или нарисованное изображение снятого с креста Иисуса Христа. Склонившись над аналоем с открытым евангелием, дьякон монотонным голосом читает нараспев страницу за страницей те главы, в которых рассказывается о мучениях и смерти божьего сына. Порой из алтаря появляется священник в черной с серебром траурной одежде с горестными восклицаниями, на которые тихим, заунывным пением отвечает хор.

Весь субботний вечер продолжается последняя прощальная служба. Она заканчивается торжественным шествием прихожан с иконами, церковными знаменами-хоругвями, фонарями вокруг здания церкви. Вот все вернулись в церковь. Хор замолк. Священник скрылся в алтаре. Минутное затишье.

И вдруг все меняется. Ярко вспыхивают люстры — паникадила. Хор заливается торжествующими, ликующими гимнами. Распахиваются «царские врата» алтаря, и оттуда появляются священнослужители в сверкающих самоцветами и парчой праздничных ризах.

— Христос воскрес! — раздается троекратно громкое восклицание священника.

— Воистину воскрес! — отвечает ему толпа молящихся. А на колокольне радостным трезвоном разливаются все колокола…

Надо отдать должное, умеют служители церкви так оформлять свои обряды и праздники, что они волнуют и трогают простых малограмотных людей сильнее любого театрального представления, заменяют им и спектакль, и клубный вечер, и праздничное гулянье.

Даже самую скромную сельскую церковь обычно строили так, что дневной свет падал откуда-то сверху, из-под купола, и над головой бога словно сам собой возникал светящийся ореол. Воображение богобоязненных прихожан поражали иконы, нарисованные так хитро, что глаза святых смотрели в упор прямо на тебя, где бы ты ни стоял. А бывали и иконы с особым фокусом, написанные на узких ленточках, посмотришь справа — видишь бородатого бога-отца, слева — перед тобой лицо молодого Христа, прямо — изображение голубя, символизирующего бога — святого духа.

И простые люди тянулись в церковь из своих жалких и темных жилищ. Им казалось, что здесь, под церковными сводами, они переносятся в иной, таинственный и прекрасный мир.