Про власть и кость. Мысли бывшего запутинца

Очевидным следствием этих шагов стали убедительные победы Владимира Путина на президентских выборах 2000-2004 гг. Образ убеждённого государственника, "простого парня из народа", офицера-разведчика и сына фронтовика, пришедшего "вернуть народу украденное и поднять страну из разрухи", стал ядром возникшего тогда путинского супермифа, превратив фигуру президента в подлинный символ веры для десятков миллионов людей. Традиционный идеал жёсткого, но справедливого и совестливого автократа, который наконец-то твёрдой рукой наведёт порядок в стране и государстве, оказался для них намного ближе и понятней красивой западной "сказки" про разделение властей и политическую конкуренцию, которая накрепко связывалась в их опыте с тотальными развалом и обнищанием 90-х.

На взлёт путинского рейтинга также сработало резкое повышение уровня жизни: с 2000 по 2008 год среднедушевые доходы граждан РФ увеличились в 2,5 раза и вызвали бурный рост потребительского спроса. В решающей степени это было связано с крайне выгодной для России конъюнктурой цен на углеводороды: как раз в этот период нефть подорожала с 25 до 134 долларов за баррель, газ – с 86 до 354 долларов за тысячу кубов. Но то, что нефтегазовые сверхдоходы наполнили российский бюджет, а не осели на офшорных счетах, как раньше, было бесспорной личной заслугой президента РФ.

ИМЕННО В ЭТОТ ПЕРИОД, ПО ФАКТУ, ОКОНЧАТЕЛЬНО ОФОРМИЛСЯ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ РОССИЙСКОЙ НАЦИЕЙ И ВЛАДИМИРОМ ПУТИНЫМ (Т.Н. "ПУТИНСКИЙ ТРАСТ"), согласно которому государство передавалось ему в срочное доверительное управление под обязательство его укрепления и модернизации в общенациональных интересах (Каким казался Путин в 2000 году? Обзор архивных публикаций | Rusbase (rb.ru), Сергей Марков: Политику власти в РФ определяет общественный договор – Российская газета (rg.ru), Общественный договор: взгляд из 2009 года – аналитический портал ПОЛИТ.РУ (polit.ru)).

Этап второй, 2008-2018 гг.

Воссоздание жёсткой (а, по сути – военной) вертикали госуправления с опорой на выходцев из спецслужб сопровождалось фактическим поглощением ею номинально независимых органов представительной и судебной власти, а также крупнейших СМИ. Все они также были взяты под полный контроль силовиков, насыщены соответствующими кадрами и встроены в машину президентской власти на правах служебных механизмов, безоговорочно подчиняющихся общим командам.

Конституционная норма о разделении властей как системе сдержек и противовесов ко второму путинскому сроку была окончательно отброшена и замещена очередной версией "особо доверительных отношений" между народом и властью, созданной по имперскому ("Православие, самодержавие, народность") и советскому ("Народ и партия едины!") образцам. Пропрезидентская "Единая Россия", опирающаяся на безусловное доверие избирателей лично к Владимиру Путину, триумфально побеждала на всех федеральных и местных выборах, превратив их, по факту, в пустую формальность.

СЛОЖИВШИЙСЯ В 2000-Х РЕЖИМ ЭЛЕКТОРАЛЬНОЙ (ИЛИ ТРАСТОВОЙ) СВЕРХМОНОПОЛИИ ИМЕЛ ДЛЯ СТРАНЫ ГЛУБОЧАЙШИЕ СИСТЕМНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. ПРОПИСНАЯ ИСТИНА О ТОМ, ЧТО В УСЛОВИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО МОНОПОЛИЗМА ГОСУДАРСТВО СТАНОВИТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ БЮРОКРАТИИ И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ СЛУЖИТ ЕЁ ИНТЕРЕСАМ – НАШЛА В РОССИИ СВОЁ ОЧЕРЕДНОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ.

Замкнув на себя все функции власти – исполнительную, законодательную и судебную, а также подчинив ведущие СМИ, путинская силовая вертикаль продолжила стремительную экспансию в сферу экономики и имущественных отношений, под лозунгом укрепления государственности перераспределяя в свою пользу наиболее ценные и прибыльные активы страны. Конституционная грань между властью и собственностью была стёрта окончательно. "Мысль государственная", бывшая лейтмотивом всех путинских программ и заявлений с 1999 года, в реальной практике путинской власти трансформировалась в "мысль корпоративную", рассматривающую государство прежде всего как идеальный инструмент для обогащения ограниченного круга лиц. Как раз в эти годы завершилось окончательное перерождение путинского управленческого класса в бизнес-корпорацию, в главного бенефициара не только её политической, но и экономической жизни.

На федеральном уровне это право чиновничьей "львиной доли" было оформлено и закреплено через создание системы госкорпораций и госкомпаний, непосредственно контролирующих до 70 процентов российской экономики. На уровнях региональных – через монополизацию рынков частными компаниями, аффилированными с высшими региональными и федеральными чиновниками. Ситуация, при которой чиновники, выступающие от лица государства, во главу угла ставили свои частные или корпоративные бизнес-интересы, стала сутью путинской системы, её матричным кодом. При этом ущерб, причинённый их откровенно коррупционными действиями, гарантированно покрывался за бюджетный (т.е. общественный счёт) – как это, к примеру, многократно случалось с крупнейшими российскими банками, корпорациями и компаниями с государственным участием.