Про жизнь поломатую… (сборник)

— Конечно-конечно, подгребайте. Пока не грохнем, всё равно не клюнет!

— Только, чур, даже если у кого клевать начнёт, — не отвлекаться от основного процесса и не бежать сломя голову к удочкам. Мы, в конце концов, рыбаки, а не добытчики!

— Так, сальцо, огурчики… Стаканчик один, так что по очереди…

— Ох-х, и как только её пьют проклятую!

— У-ух, вот так и пьют всё время — с отвращением!

— Фу-у, не пьянства ради, а здоровья для!

— Давай-давай, какое ещё пьянство? Выпиваем, дабы совсем не отвыкнуть…

— Ну, в этот раз получше, вроде. А то я прошлый раз еле до берега успел добежать и — тридцать три струи, не считая мелких!

— Это ты, наверное, в сторону леса «фейсом» сидел. А я им в сторону залива полыхнул — не успел развернуться после бега. Палил дальше, чем видел! Хорошо ещё никого не задел, всех до этого со льда, как волной смыло!

— Да-да, точно… Все как будто в воздухе растворились, когда увидели: как-то странно и быстро Витёк бежит в сторону берега, судорожно прижав руку к заднему «фейсу». Ну, думают, сейчас что-то будет, раз такое напряжение у него возникло… и айда естественные складки местности для спасения на берегу искать!

— Ты давай-ка, не хохми, а расскажи, с какого такого перепугу твоя жена вдруг в рюкзак к тебе залезла и спирт ослиной мочой развела?

— Да говорю вам, что не моча это…

— Ладно, все будем думать, что это была ржавая вода. Это, в конце концов, в интересах всех присутствующих. Кому охота признаваться, что ослиной мочой отравился. Колись дальше.

— Да это… Чтоб его… Был такой случай на даче… Блоки мне бетонные привезли на фундамент да и вывалили посреди дороги — на участок было не заехать. Развезло его сильно после дождей. А тут председатель садоводческого товарищества, гнус, подкатил не вовремя и развонялся: «Убирайте в срочном порядке! Заграждаете людЯм проезд!» Легко сказать, убирайте… Когда каждый блок по пятьдесят килограмм весит.

— Так нас бы позвал…

— До вас ещё доехать надо, сотня километров как никак, а соседи рядом. Вот я к ним и обратился. Полдня упирались, чтобы блоки эти с дороги на участок перекидать, ну а потом сели, как полагается, отметить это дело. Была у меня кой-какая снедь и два с половиной литра этого самого «Рояля». Спирт-то я впрок, на весь следующий сезон с собой привёз, а «хавчик» только для того, чтобы вместо обеда перекусить — не мог же я предусмотреть, что с блоками так неудачно всё получится и придётся кого-то просить… Ну, а коль попросил то, сами понимаете, надо людЯм налить и закусь им обеспечить.

— И какие проблемы? У вас там что, не растёт ничего что ли?

— Да что там может расти в середине осени? Короче, «закусь» скоро кончилась, но сосед слева вдруг вспомнил про грядку позднего, но зелёного лука, чудом сохранившуюся у него на участке. Пошли мы с ним, весь лук повыдёргивали, порезали, полили маслом, посолили, и пир продолжился! К позднему вечеру уговорили мы на троих два с половиной литра чистого спирта и расползлись кто куда. Если бы это было в квартире — умерли бы сразу, но велика она, сила чистого воздуха… Как я попал в свой вагон-бытовку уже — не могу ничего толком рассказать, но хорошо запомнил следующее утро. Проснулся с глубоким сожалением, что не умер в детстве от скарлатины — голова вот-вот лопнет, в пищеводе великая африканская сушь, во рту как будто табун лошадей всю ночь испражнялся…

— Опускай ты эти всем известные подробности перегибов нашего бытия…

— Ну, так вот, попил я ключевой водички, и спирт взыграл с новой силой — пьяным стал, что называется, в хлам. Выползаю наружу, гляжу: сосед, тот что слева, на скамейке сидит. Неустойчиво как-то сидит. Видно, что приболел малость чем-то — болтает и крючит его, как сосиску над углём. А по участку бродит и что-то ищет жена, приехавшая первой утренней электричкой. Наконец жена останавливается и застывает немым вопросом искривлённой спины посреди грядок, начинает часто дышать и нервным голосом громко вопрошает: «Гена, а куда делись мои гладиолусы? Целая же грядка была!» Тут я начал кое-что вспоминать о событиях минувшего вечера, и напала в этот момент, на меня зверская икота. Один из «иков» выдался таким мощным, что сотряс больную черепушку до самого основания — аж до копчика достигло это сотрясение: вспомнил я про наш вчерашний зелёный лучок на закусь!

— Га-га-га! Гы-гы-гы! Хо-хо-хо!