Про злую мачеху и других...

Григорий Кузьмич от возмущения не находит слов. Он дрожащими руками натягивает на себя пальто, нахлобучивает по самые уши шляпу.

НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (с преувеличенным презрением). Только, пожалуйста, Григорий Кузьмич, без сцен при ребенке! И если ты только попробуешь еще раз хлопнуть дверью, я напишу заявление в твой местком, так и знай!

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ (больше всего в жизни он боится общественных скандалов). Надо же мне сходить за елкой.

НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. В каком ты виде! А ну, подойди-ка поближе, я тебе поправлю шарф. Господи, дожил человек до седых волос, а сам толком шарф повязать не научился. Ходит с открытой шеей. Так ведь и простудиться недолго… Ну, не хмурься, нервный ты мой Пестолоцци! (Поправляет на нем шарф и чмокает в побелевшую от негодования щеку). Да ты не торопись, поспеешь. До метро нам по пути.

ТОМА. Папочка, миленький, ты елку выбери погуще. А то ты в прошлом году такую принес, что мне перед гостями от стыда некуда было деваться.

Супруги Наговицыны уходят, демонстрируя перед их единственным соседом по квартире идеальное семейное единство. Викентий Николаевич молча пожимает плечами. Его комнатка отделена от комнат, занимаемых Наговицыными, стенкой, звукопроницаемой, как решето. Он слышал все, весь предыдущий разговор. И Наговицыны отлично понимают, что он все слышал, но вплоть до саман лестничной площадки легко и старательно разыгрывают из себя показательную чету. Сказывается многолетний опыт.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Родители Томы еще не вернулись. За время их отсутствия Тома досыта наговорилась по телефону с подружками, у которых имеются телефоны. Потом она очень мило поболтала с двумя подружками из соседнего подъезда, которых дома не допускали к телефонам и которые по этом причине явились к Томе с визитом. Тома угостила их чаем, печеньем. Девочки попили чаю и ушли. Потом Тома вырезывала из бумаги и тряпочек всякие штучки, чтобы попрактиковаться в вырезании. Услышав скрежет ключа во входной двери и знакомые отцовские шаги, она быстро раскрыла задачник и сделала вид, будто решает задачи. Григорий Кузьмич вваливается в комнату, озябший, раскрасневшийся, с роскошной густой елкой.

ТОМА (бросив снисходительный взгляд на елку). Молодец, папка! Вот видишь, когда ты не поленился, разыскал чудную елку!

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Ну и намусорила же ты! На столе посуда грязная, крошки… Почему ты не убрала за собой?

ТОМА. Значит, ты хочешь, чтобы я не выполнила задания по арифметике? Видишь, я занимаюсь. Разве ты не знаешь, какая у нас Марья Ивановна требовательная?

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. У тебя сейчас каникулы.

ТОМА, Ах, папа, папа! Никогда нельзя откладывать задания на последнюю минуту. Ты же мне сам не раз об этом говорил.

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Тома, не дури! Ко мне сейчас должны прийти.

ТОМА. Как это с твоей стороны эгоистично! К тебе должны прийти, а я должна убирать. И вообще, если хочешь знать, я тебе не домработница.

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Каждый порядочный человек обязан сам убирать за собой. Понятно?

ТОМА. Вот вернется мама, и я ей расскажу, как ты мною помыкаешь, как домашней рабыней. Думаешь, ей это будет приятно? Ты же знаешь, какое у нее больное сердце.

ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ, (свирепея). Не-мед-лен-но убери за собой весь мусор, слышишь?!