Про100шпионы

В сентябре 1928 года Блюмкин с паспортом на имя персидского купца Якуба Султанова прибыл в Стамбул, открыл магазин персидских ковров, нанял повара, парикмахера, шофера и мажордома. Почувствовав, что полностью легализовался, решил на все «сто» использовать свое «козырное» положение: пустился в бесконечные, по пышности сравнимые с выездом падишаха вояжи в Иерусалим, Каир, Дамаск, Париж, Берлин, Вену. Везде Блюмкин действует по трафарету подгулявшего купчика: если шашлык, то из осетрины, если омар, то из Нормандии, если шампанское, то «Дом Периньон», если икра, то черная и непременно белужья. Все это он требует в немыслимо огромных объемах, ведь его «походный секс-эскорт» состоит из 2–4 регулярно сменяемых див из самых дорогих домов свиданий Европы. Только за один месяц его траты превзошли сумму совокупного годового денежного довольствия четырех сотрудников стамбульской нелегальной резидентуры. Он беспрестанно повторяет фразу, которой оправдывает все свои прихоти: «Мне не надо ничего необходимого. Я легко довольствуюсь самым лучшим». Иначе быть не может, ведь он — разведчик государственного значения!

Прибыв в конце марта 1929 года в Берлин, Блюмкин узнает, что его кумира Льва Троцкого выслали из СССР в Турцию. Он бросает все, мчится в Стамбул и 16 апреля на встрече с «демоном революции» клятвенно заверяет его, что «всецело отдает себя в его распоряжение».

Дальше — больше. Блюмкин регулярно знакомит Троцкого с секретными материалами и снабжает его валютой из оперативной кассы вверенной ему резидентуры. Это становится известно Эйтингону, и он обо всем информирует Центр. Блюмкина отзывают в Москву, где он в начале октября высказывает намерение объединить всех известных ему троцкистов, чтобы, выступив единым фронтом, сместить с поста Сталина…

15 октября Блюмкина арестовали. Блиц-следствие закончилось вердиктом, начертанным рукой вождя: «расстрелять за повторную измену пролетарской революции и советской власти и за измену революционной чекистской армии». Таким образом, Блюмкин стал первой жертвой среди последовавших вскоре внесудебных расправ над корпусом чекистов ИНО ОГПУ…

РУКОВОДИТЕЛЬ НЕЛЕГАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ

В октябре 1929 года из Москвы на замену Блюмкину и для реорганизации работы нелегальной резидентуры прибыл экс-начальник Восточного сектора ИНО Георгий Агабеков. Связь с Центром и реформирование агентурной сети он осуществлял под руководством Эйтингона. В июне 1930 года Агабеков бежал на Запад, где выпустил книгу «ГПУ. Записки чекиста», в которой раскрыл истинную должность Эйтингона в генконсульстве СССР. Положение разведчика как главы «легальной» резидентуры серьезно осложнилось. Центр, чтобы избежать провокаций со стороны турок, вынужден отозвать Эйтингона в Москву.

Некоторое время Наум Исаакович был заместителем Якова Серебрянского, начальника Особой группы при председателе ОГПУ. Это подразделение не подчинялось начальнику ИНО и было создано исключительно для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического значения и подготовки диверсионных операций в тылу противника в военный период. В этих целях Эйтингон и Серебрянский в 1930 году выезжали в США для вербовки японских и китайских эмигрантов, которые могли пригодиться советской разведке, начнись война с Японией. И пригодились-таки! — Эйтингон завербовал трех ценных агентов. Одним из них был японский художник Иотоку Мияги, который впоследствии вошел в знаменитую группу «Рамзай» Рихарда Зорге.

Несмотря на весомые результаты командировки, Серебрянский был недоволен своим заместителем. Эйтингон подал рапорт о своем возвращении в ИНО, и в начале 1931 года его назначили начальником 8-го отделения (научно-техническая разведка). Но через полгода начальство вспомнило, что Эйтингон — непревзойденный вербовщик, который умеет «сделать из пронырливого браконьера отличного егеря, из лоботряса воспитать агента экстра-класса». Его отправляют в Германию, Иран, США, Китай, Францию, Бельгию, откуда он вернулся лишь в 1933 году.

Немногое из того, чем занимался Наум Исаакович в Западной Европе, стало доступным общественности и широким массам читателей, большинство из того, что сделал (или натворил!) он, остается в хранилищах Службы внешней разведки под грифом «Сов. секретно. Хранить вечно». Вместе с тем историкам спецслужб известно, например, что Эйтингон был на короткой ноге с Гаем Берджессом и Дональдом Маклином — членами «Кембриджской пятерки». Впрочем, чем конкретно они занимались, вряд ли когда-нибудь станет известно не только нам, но и нашим потомкам…

Насколько результативно Наум Исаакович «играл на чужом поле», то есть в Западной Европе, судить можно по тем регалиям, что были вручены ему по возвращении: награжден орденом Красного Знамени, присвоено звание майора госбезопасности, что приравнивалось к полковнику Красной армии, назначен начальником 1-го отделения ИНО, то есть руководителем всей нелегальной разведки ОГПУ СССР!

ИСПАНСКИЕ СТРАСТИ