Проба на киллера

И поручил Первушину с Гореловым срочно установить личность «телемастера». А в голове у него родился замысел сценария, кульминацией которого должно было стать неожиданное появление Горелова во время допроса Полуниной: Володя громко сообщит следователю паспортные данные «телемастера», а Брянцев понаблюдает за реакцией свидетельницы на это сообщение.

Сплошные неожиданности

Этим утром Брянцев появился на работе в половине восьмого. В девять должна была подойти на повторный допрос Полунина.

С половины девятого Сергей Алексеевич стал поглядывать на телефонный аппарат. Ждал сообщений от помощников, которые выполняли его поручения. И прежде всего — от Владимира Горелова.

Молчание телефона начинало раздражить и тревожить, вызывало недобрые предчувствия, чему способствовала царившая в кабинете мрачная атмосфера.

С тех пор, как расследование убийства Полунина вышло на новый виток, Брянцев перенес «штаб-квартиру» своей группы в следственную часть областной прокуратуры, которая размещалась в полуподвальном этаже старого, довоенной постройки семиэтажного дома, расположенного в центре города.

От наружной бронированной двери ступени вели вниз, в вестибюль, где возле туалета красовалась табличка: «Место для курения и трепа». Сюда же выходили двери рабочих кабинетов.

На дворе стояло бабье лето, громко чирикали и возились в еще зеленой листве воробьи, голубело небо, сияло солнце, а в кабинете было сумрачно и неприютно. Полоска яркого света, пробившаяся в щель между плотными темными портьерами, вычертила на полу и столах изломанную пыльную дорожку.

Портьеры в кабинете почти никогда не раздвигались. Возможно, потому, что по другую сторону открывался еще более неприглядный и удручающий вид. Как из тюремной камеры: нижняя половина забранного железной решеткой окна упиралась в замусоренную яму, облицованную в незапамятные времена почерневшим, а местами позеленевшим от сырости цементом.

Без десяти девять клацнула наружная дверь. Кто-то спрыгнул с верхней ступеньки лестницы сразу на пол. Еще несколько энергичных шагов, и в дверном проеме возник Игорь Усков.

— Здрассте!

— Здравствуй, здравствуй! Чем порадуешь?

Некоторое время назад Брянцев обратился к директору школы с просьбой привлечь учащихся к поиску орудия убийства Полунина. Чем черт не шутит, может, ту веревку (жгут из бинта, тесьму, ремешок), которую свидетели видели на ветках яблони в первые дни после убийства, снял с дерева кто-нибудь из школьников. А потом бросил на прилегающей к школьному зданию территории.

Однако прошло уже немало времени, а из школы не поступало сообщений о находке. И потому вчера Брянцев поручил Игорю сходить в школу и лично опросить учащихся.

Игорь молча положил на стол перед следователем тетрадный листок с лаконичным, как древняя восточная мудрость, текстом:

«Посетил школу. Опросил учащихся в девяти классах (всего 299 человек). Результат: орудие убийства Полунина А.Г. не обнаружено».

— Превосходно, — глубокомысленно пропел-протянул Брянцев. — Не будем делать из этого трагедии, поскольку отрицательный результат — тоже результат.

Губы Игоря тронула кривенькая усмешечка, и вслед за тем глаза его озорно заблестели.

— Бьюсь об заклад, Сергей Алексеич, что в студенческие годы вы занимались в кружке пения. И наверняка срывали аплодисменты на смотрах художественной самодеятельности.

— Почти угадал! — улыбнулся Брянцев. — Помнится, два раза я и правда сходил в кружок. Попел от души.

— Представляю! А почему только два раза?

— Потому что на третий раз руководительница хорового кружка не велела мне больше приходить. По причине абсолютного отсутствия музыкального слуха. Поверишь, я даже танцевать не способен, не то что петь!

— Да ну?! — не поверил Игорь. — Совсем, что ли, не танцуете?

— Иногда. И только с женой. С другими женщинами стесняюсь, — признался Брянцев.

— А жена у вас, случайно, не артистка?

— Ты знаешь, нет! — улыбнулся Брянцев. — Бьюсь об заклад: за твоим вопросом что-то кроется!

— И не мечтала о сцене? — продолжал допытываться Игорь, краснея от смущения.

Брянцев развел руками.

— Может, и мечтала, но я об этом ничего не знаю.

— Счастливый вы человек!

— Возможно… — Брянцев взглянул на часы. Для полного счастья ему не хватало Полуниной. А она не приходила.

— Моя Танюшка вообразила себя актрисой, и это плохо кончилось, — с печалью на лице вымолвил Игорь, катая в ладонях карандаш. — Полгода живем врозь…

— Полгода — это серьезно, — посочувствовал Брянцев. — И ты по-прежнему не хочешь, чтобы она воображала себя актрисой?

— Не хочу! — Игорь швырнул карандаш на стол. — Но недавно я понял, что готов пойти на компромисс…

— Вот и скажи ей об этом!

— Не хочет она разговаривать. Бросает трубку.

— Это худо. Ну, тогда напиши ей.

— Не умею я писать письма… Это как вам, наверное, танцевать.

— Хм… — Брянцев задумчиво поморгал. — Ты, что, в армии не служил?

— С чего вы взяли? Естественно, служил!

— И неужто не писал из армии девчатам?