Проба сил

Потом мы долго спорили. Затем еще дольше выбирали. После этого спорили снова, причем Лин – в буквальном смысле слова – до хрипоты. Потом меня убеждали Тени. За ними пыталась разжалобить прижатая к ногтю жадность. В конце концов они насели на меня все вместе, и под таким напором пришлось согласиться, что на часть добычи мы действительно имеем право. Но и братья были вынуждены признать, что не на всю, потому что десятая часть по закону все равно уходила в казну гильдии. И потому, что чужие перстни мы все равно были обязаны вернуть в гильдию. Хотя бы для того, чтобы они не лежали тут мертвым грузом, а оставшиеся родственники (если таковые найдутся) твердо знали, что пропавших без вести рейзеров ждать уже не стоит.

В итоге сошлись на разумном компромиссе. А когда договорились (на что ушло почти два часа) и все-таки собрались (на это ушел еще час), то все равно не уехали сразу. Поскольку нам пришлось решать, что делать со всем этим добром, которое:

а) частично было безвозвратно испорчено, поскольку слишком долго пролежало в земле;

б) то, что еще могло кому-то пригодиться, но жадность не позволила бы отдать просто так; и, наконец,

в) пригодилось бы очень, мне, но не сейчас, а в будущем, когда (или если) закончатся взятые сегодня (полагаю, их хватит на ближайшие лет сто) деньги.

Так как тащить с собой все барахло не имело смысла, да и Лин бы его не потянул, то старое железо (которое Тени и демон в голос сказали, что никому не отдадут даже под страхом смерти) пришлось зарывать обратно. Только не так, как это предложил сделать шейри, а с помощью моего Знака и тихой песни на древнем языке эаров, после которой все лишнее оружие (а я взяла-таки себе новую пару отличнейших мечей, которые только и надо было, что слегка подправить) милосердно забрала мать-земля, укрыв почвой, травой и плотным слоем дерна, по которому даже я бы потом не сказала, что там вообще есть какой-то схрон. Разумеется, железо мы предварительно обернули в тряпки и обмазали соком какой-то местной лианы, похожим на пальмовое масло, и теперь были совершенно уверены, что если даже вернемся сюда через пару лет, оно останется в целости и сохранности. И в этом, конечно же, имелся еще один несомненный плюс, помимо того, который напрашивался сам собой: ведь мой склад никто, кроме меня, в принципе не отыщет. И никто, соответственно, не сумеет его нагло ограбить. Не говоря уж о том, что соваться к логову «хохотуна» найдется немного дураков. А уж заставить подвластную мне землю его открыть – и подавно. Так что мы могли приехать сюда в любой момент, забрать оружие, доспехи (в конце концов я согласилась, что тащить их к Фаэсу, требуя раздать страждущим, было бы глупо) и спокойно пользоваться. Или отдать кому-нибудь, если приспичит.

Единственное, на чем я настояла, кроме возвращения перстней, это отдать гильдии с ними не десятую часть, а половину золота. Потому что мы в скором времени намеревались добыть еще, а оставшихся монет с лихвой хватило бы, чтобы нам шестерым безбедно существовать в собственном дворце ближайшие пару-тройку лет. И жадничать тут было просто стыдно.

Когда же страсти улеглись, а захоронка оказалась надежно спрятана, я оглядела растревоженную поляну, поморщилась от затаившейся в висках боли и со вздохом тронула Лина: ну что, поехали? Все возможное мы здесь уже сделали.

Глава 9

На воротах Нора нас встретили гробовым молчанием. Хорошо хоть, задерживать не стали, так что мы, не заморачиваясь на этих странностях, просто проехали мимо.

Железо сбросили дома… в смысле – в трактире, где нас встретила такая же мертвая тишина и отвисшие челюсти хозяев. Я снова не обратила внимания – башка трещала, как халтурно построенный дом во время армянского землетрясения. Виски уже не просто ломило – они буквально раскалывались на части. А в таком состоянии я только и могла, что вяло кивнуть остолбеневшему господину Берону, так же вяло махнуть прибежавшей на шум его супруге, с кряхтеньем закинуть на спину увесистый мешок с доспехами и с тихой руганью затащить его наверх. Потом спуститься обратно, с шипением массируя гудящие виски, с сожалением взглянуть в сторону кухни, откуда неслись самые восхитительные в мире запахи, печально вздохнуть и, пообещав хозяевам вернуться к ужину, снова взгромоздиться в седло.

В гильдийный дом мы явились далеко после полудня. Налегке, потому что взяли немного, и ненадолго – только чтобы сдать добычу и уточнить кое-какие мелочи. Но двор на удивление оказался почти пуст – на нем не было никого, кроме незнакомого рейзера, с тоскливым видом подпирающего собой крыльцо. Видимо, в рейдах народ. Вернутся, дай бог, к вечеру.

Надеюсь, повторения вчерашней сцены с незнакомцем не будет?

Хвала Аллару, обошлось: едва мы с Лином зашли за ворота, как откуда-то из угла метнулась серая молния. Сиганула в гигантском прыжке, восторженно взвизгнула и с силой прижалась к моим ногам, неистово навиливая пушистым хвостом и всем видом выражая безумный восторг.