Пробег

И все-таки как женщина она была хитрой. Мы прощались; я стоял на пороге, готовый выйти из дома, внутренности и убранство которого даже не задержались в моей памяти. Наташа внимательно на меня посмотрела.

— Сейчас я поняла, что меня так поразило, когда вы только что вошли, и я вас увидела, — сказала она.

Она продолжала изучать меня. Все кому не лень изучают меня. Я же нонсенс, второго такого нет, черт возьми. Я молча ждал продолжения. А она ждала вопроса, я видел это, но медлил. Рядом ничего не понимающий Марат переводил взгляд с меня на нее. На его лице обосновалась вежливая улыбка, которая мне казалась глуповатой.

— Что же вас поразило? — спросил я равнодушно.

— У вас старые глаза…

Еще какое-то время мы смотрели друг на друга. Потом я молча пожал ей руку, вышел из дома и направился к машине.

На обратном пути Марат исподволь попытался разузнать, что же так тянет меня из города. Я понимал его интерес, он спрашивал меня, а думал о своем погибшем друге. Как затмить его в сердце красавицы, вот о чем он думал. Поначалу я отмалчивался. Потом, чтобы он отвязался, сказал, что меня просто привлекают путешествия, а еще я люблю ездить ночью. Он отвянул, и мне полегчало.

Что меня тянет? А ничего. Ни хрена меня не тянет из города. Меня не привлекают путешествия, я соврал, меня не прельщает исследование территорий, как это было раньше. Каждый день у меня один и тот же маршрут, одна и та же цель. Каждый день я езжу на ее могилу. Я столько не успел рассказать ей, и до сих пор остается слишком много.

В один из таких дней я вновь повстречался с Пулей. Стоял выходной день, и я приехал на ее могилу пораньше. Со вчерашнего дня мне уже столько нужно было ей рассказать. Я стоял на коленях у плиты, смотрел на нее, смеющуюся в лицо всему миру, а в перерывах между глотанием слез тоже пытался улыбаться.

Спустя вечность я поднялся, отряхнул колени. Цветы исчезли, кто-то основательно прибрался здесь. Я вернулся в машину и уже хотел ехать домой, но тут впереди меня остановился громадный «джип». Задняя дверца открылась, и я увидел его.

Какое-то время он стоял, глядя в мою сторону, решая, должно быть, подходить ему или нет. Я ждал, держа руку на ключах зажигания, готовый, если он отвернется, тут же тронуться в путь. В конце концов он все же направился ко мне.

Он не стал садиться рядом, не стал протягивать руку. Просто остановился с моей стороны, закурил. Я последовал его примеру. С минуту мы молча курили, не глядя друг на друга. Я знал, что он умеет выдерживать паузу. Да только теперь это умел и я.

— Ну как поживаешь? — спросил он без выражения.

— День за днем, — ответил я ему в тон.

Он выдал одну из своих топорных усмешек.

— Часто здесь бываешь?

— Каждый день.

Мне не было смысла юлить. Скажи я ему или нет, что это изменит?

— Вот что, Муха. Ты не знал Ольгу, как знал ее я. Поэтому открою тебе кое-что. Может, это и странно слышать от такого человека, как я, но она была бы рада, если бы у тебя все сложилось. Если есть рай, во что я не верю, но во что точно веришь ты, и она тебя видит оттуда, она будет счастлива.

— Сложилось — что?

Он хмыкнул.

— Ну, знаешь, эта хрень, которая заведена у людей. Каждой твари по паре.

— Исключено. — Я сам поразился вспыхнувшей во мне ненависти.

— И почему, можно узнать? — Пуля оглядел меня с усмешкой, но и с любопытством. Я знал природу его интереса. Я раскрыл его тайну, для меня Пуля — не загадка вовсе. Он ничего не чувствует, вот и весь секрет. У него нет чувств, у него нет эмоций. Он как механизм, аналитик. Его психоз — намного глубже и страшнее, чем мой. Ведь я свой осознаю, а он твердо верит, что стоит на ногах незыблемо. Вот ему и любопытно, что чувствуют другие.

— Я не хочу травмировать кого-то, — ответил я ему честно. — Любая женщина радом со мной, даже тупица, все равно почувствует, что я люблю другую.

Пуля перевел взгляд на мемориал.

— Но ее больше нет, — произнес он, задумчиво затягиваясь. — Есть ли смысл так убиваться, ее не вернешь?

Сейчас я посмотрел на него открыто. Впервые я почувствовал себя выше, несравнимо выше этого богатого, смелого, сильного, но душевно убогого мужчины.

— Это для вас всех ее нет. Помнишь, ты писал мне по sms? Для вас ее нет. Но для меня она жива. Она здесь. — Я положил руку на грудь, в которой билось мое сердце. — И всегда будет там.

Прежде чем сказать что-либо, Пуля сосредоточенно докурил сигарету. Потом отбросил «бычок», коротко обернулся на свой «джип», словно проверяя, не может ли нас кто подслушать.

— Если все так, как ты говоришь, я должен тебе сказать. В прошлый раз я не стал, да и не думал, что вообще скажу. При вскрытии установили… Короче, Ольга была беременна.

Я долго смотрел перед собой, положив руки на руль. Я сидел недвижимо, как каменный. Со стороны могло показаться, что я пытаюсь сдержать рыдания. Но не было их, этих рыданий. Как не было больше слез. Уже ничего не было.

Потом я завел двигатель. Не глядя на Пулю, я включил первую передачу и тронулся в обратный путь.

0. 00

10 км/ч.