Пробег

Остановившись невдалеке, я какое-то время сидел без движения. Впереди стояло еще несколько автомобилей — сплошь черные «джипы», рядом с которыми столпились незнакомые мне люди. Ее родственники. Я вышел из машины, открыл заднюю дверцу, достал корзину с цветами, которую купил еще вчера. Я не стал закрывать двери. Здесь не было чужаков, чтобы запираться. Только члены семьи.

Я прошел мимо людей из «джипов» и ступил на мемориальную площадку. Я старался идти осторожно, но все равно раздавил по пути несколько красных и желтых бутонов, которыми было усыпано здесь все. Проследовал мимо скамеечек, на которых в более спокойный день кто-нибудь мог посидеть и поразмыслить. А дальше…

Я увидел ее. Я увидел ее, такую же, как в жизни. Такую жизнерадостную, такую живую. Она смеялась мне, смеялась в лицо миру, смеялась в лицо смерти, и мне мерещилось, что еще чуть-чуть, и она сойдет с мраморной плиты, подойдет ко мне и, иронично улыбаясь, спросит:

Привет, Муха. Как трасса?

Слезы текли и текли бесконечно. Я никак не мог заставить себя сделать следующий шаг. Я смотрел на нее с расстояния. А она смотрела на всех. И смеялась… смеялась… смеялась… Теперь она будет смеяться вечно, невзгоды не властны над ней.

Наконец, я приблизился. Поставил корзину с цветами, раздвинув несколько других. Опустился на колени, придавив еще парочку бутонов. Время летело мимо меня, как мимо летели автомобили. Я смотрел в ее карие глаза, вспоминал ее слегка срывающийся голос. Вспоминал, как увидел ее впервые. Вспоминал, как она укусила меня за мочку уха. Вспомнил тоску в ее глазах, когда я сказал ей, что вижу в них далекий свет, и я готов бросить все и мчаться к этому свету, потому что он для меня — единственная в жизни ценность. Вспомнил ее невесомый, но невыразимо нежный поцелуй на прощание.

Не представляю, сколько прошло времени. Может, час, может, сутки. Когда же я поднялся с колен и вытер слезы, то обнаружил, что поток машин продолжает течь мимо надгробия. Сколько же нас? Господи, сколько нас?! Это же целый мир!

Какой-то человек направлялся в мою сторону, не обращая внимания на то, как бутоны цветов хрустят под его туфлями. Он был высок, одет в длинный кожаный плащ. Я знал, кто это. Только человек с таким острым взглядом способен укротить гоночный автомобиль. Я ждал, когда он приблизится, но особых эмоций я не испытывал.

Мы разглядывали друг друга. Ни он, ни я не пытались протянуть руку, не пытались представиться. Я знал, кто он, он знал, кто я. Нам не о чем было говорить, абсолютно не о чем. Но и молча уйти я тоже не мог.

И тогда я спросил:

— Зачем ты писал мне в тот день? Зачем прислал сообщение?

Он продолжал изучать меня. Я не знал его мыслей. Есть люди, которые всегда остаются загадкой. Он из таких.

— Столько цветов… — Я растерянно огляделся по сторонам, не выдержав его пристального, в какой-то степени даже настойчивого взгляда. — Она их достойна.

— Ее любили все. — Он говорил, как рубил топором. — Все, кто ее знал. Кто хоть раз с ней общался. Но сама она любила только тебя. Я не знаю, почему. — Он помолчал, продолжая неотрывно смотреть в мои растерянные, вновь наполнившиеся слезами глаза. — Теперь ты должен понимать, почему я писал?

— Меня? — Мои ноги стали дрожать. — Ты сказал — меня?

Он усмехнулся. Усмешка вышла такой же резкой и топорной.

— Да, ты нонсенс, Муха. Ты нонсенс, недаром она говорила, что второго такого нет. Теперь я это вижу. У тебя такое огромное воображение, ты перевернул этот мир. Ты — начало новой эры, и даже не понимаешь этого. Сегодняшний день — переломный в истории, а ты стоишь, и у тебя слезы. С таким воображением ты не видишь самых элементарных вещей.

— Каких вещей? — К слезам добавилась ярость.

— Она хотела быть, как ты, неужели ты этого не понял, идиот? Она для этого устроила свое ралли. Она потому и не брала трубку. Она хотела соответствовать тебе, дотянуться до тебя. Хотела быть достойной подругой героя.

— Что?! — Я не выдержал. Я вцепился в его плечи, начал трясти его в ярости и испуге. — Что ты несешь?! Какой герой? Какой из меня ГЕРОЙ?!

Он вдруг резко вырвался, схватил меня за руки, развернул лицом к трассе, по которой продолжали ползти автомобили, и я поразился, сколько в этом человеке физической силы. Он мог походя переломать мне все кости.

— Посмотри на них! Смотри на них! Они здесь не только из-за нее. Они здесь и из-за тебя тоже. Они хотят увидеть героя в реальности.

Я смотрел. Я видел их всех. Они сидели за рулями своих автомашин, и каждый глядел в нашу сторону.

Раздалось несколько сигналов — мелодичных и печальных. Один человек, управляющий иномаркой, модель которой я не успел разглядеть, помахал рукой.

— Они разделяют твое горе, — сказал Пуля, потом также резко отпустил меня и четким шагом направился к выходу с мемориальной площадки, давя по пути цветы.