Пробел в биографии

Он говорил, с чёткостью и размеренностью автомата выдавая анкетные данные. Госпожа Редфилд смотрела на него и ещё раз взвешивала, что у неё есть. «Сейчас Нильсен немного растерян. Он не ждал задержания, это раз. Два – когда его привезли, он явно рассчитывал, что допрашивать будет Кальве. Старый приятель, пуд соли и всякое такое. Кальве бульдог, конечно, вцепится – не оторвёшь, но и бульдогу можно запорошить глаза. Меня на другой стороне стола он не ожидал. Он напряжён и взвешивает каждое слово… Но если дать ему опомниться, он может упереться, и тогда мы пойдём в суд с не слишком выигрышной позицией…»

Наконец Нильсен договорил и взглянул на Лавинию.

– Благодарю вас, доктор Нильсен. Для начала расскажите, пожалуйста, о ваших взаимоотношениях с Луизой Камуан.

Тот пожал плечами.

– Да никаких, собственно говоря, взаимоотношений не было, просто поверхностное знакомство. Она даже пациенткой моей не являлась, поскольку жила постоянно в Арле.

– Поверхностное? – Лавиния открыла папку и переложила верхний листок влево; на долю секунды Нильсен задержал на документе взгляд и тут же отвёл его. – В таком случае объясните, пожалуйста, почему в вашем доме обнаружено большое количество её отпечатков пальцев?

– Послушайте, я живу в Жансоне, и именно в этом доме, много лет. Вполне возможно, что мадам Камуан и заходила к мне когда-то, я уже не упомню.

– Когда-то?

– Ну, не знаю – три года назад, пять лет…

– И отпечатки пальцев столько лет держатся, их никто не стёр с кухонного стола или откуда-то ещё?

– Я холостяк, госпожа коммандер, – с достоинством сказал Нильсен. – И уборка – не моя стихия.

– То есть, этот факт вы объяснить не можете?

– Нет.

– Хорошо. Предположим, мадам Камуан была вашей гостьей пять лет назад, или даже три года, бродила по дому, чтобы посмотреть, как вы живёте, и хваталась буквально за всё. Но в таком случае как в вашей ванной комнате оказалась её зубная щётка?

– Её? – поинтересовался Нильсен иронически.

– Точно её, – твёрдо сказала Лавиния. – Доказано.

Он пожал плечами.

«Как бы к концу допроса у вас плечи не заболели…» – усмехнулась госпожа Редфилд мысленно, и переложила новый листок бумаги справа налево.

– И ещё один предмет из вашего дома: в платяном шкафу за вашими рубашками был обнаружен женский шёлковый халат, принадлежавший мадам Камуан. То же объяснение, пять лет назад она случайно была у вас в гостях?

– О, Великая Матерь! – Нильсен выразительно вздохнул. – Ну, хорошо, я признаю: у нас был короткий роман, и несколько раз Луиза оставалась у меня ночевать. Вряд ли её видел кто-то из соседей, поскольку с правой стороны хозяева давно не живут в Жансоне, а сосед слева – старый пьяница, который не интересуется ничем, кроме нового бочонка вина.

– Почему же вы скрывали? – хлопнула глазами Лавиния. – Красивая женщина, эффектный мужчина, оба свободны – почему нет?

– Она не хотела это афишировать.

– Хорошо, пойдём дальше, – новая страница справа налево. – Когда, говорите, вы расстались?

– Года два назад.

– И встречались только в вашем доме в Жансоне?

– Да.

– Тогда как вы объясните многочисленные отпечатки уже ваших пальцев в апартаментах, которые мадам Камуан арендовала в Лютеции, в шестом округе… – взгляд на страничку слева и лёгкая улыбка на губах. – Вот, год и семь месяцев назад!

– Э-э-э…

Вот тут Нильсен замолчал, и замолчал надолго. Лавиния не торопила его: просматривала документы в папке, изредка поднимала взгляд на допрашиваемого. Тот напряжённо думал, даже ноготь стал грызть. Наконец, видимо, приняв какое-то решение, вскинул подбородок.

– Я так понимаю, что вот это всё – доказательства против меня, – кивнул он на папку; Лавиния закрыла её и, приподняв, бросила на стол; получилось звонко. – И, судя по вашему довольному виду, достаточно увесистые. Хорошо, я всё расскажу, но не хочу, чтобы меня судили здесь, в Провенсе. Суд в Лютеции, и вы дадите в том магическую клятву, или я не скажу более ни слова.

– Рассказывайте.

– Вы сможете это провернуть?

Лавиния криво усмехнулась.

– Считайте, что на это есть королевский приказ, – и она развернула перед ним свой открытый лист.

Нильсен долго смотрел на документ, почти так же долго, как думал. Потом кивнул и начал говорить.

– Вы правы, Луиза была моей любовницей. Довольно долго, года два, наверное. Честно говоря, мне уже стала надоедать эта связь – она была хороша, но, как бы сказать… однообразна, и я собирался её оборвать. Но в тот день, какое ж это было число?… Тридцатого июня, да. Так вот, тридцатого она появилась у меня поздно вечером, чрезвычайно взбудораженная. Потребовала шампанского. Я открыл бутылку, она выпила и с торжествующим видом выложила передо мной проект контракта на должность аналитика при дворе его величества Леопольда XII, короля Острейха. Луиза предложила мне жениться на ней и поехать в Вену вместе. В контракте была оставлена пустая строка для имени сопровождающего.

– И вы отказались? – подняла брови Лавиния.