Пробежка в парке

У Зофьи есть знакомые из ресторанной сферы, которых она может расспросить; а кроме того, она, кажется, знает, где можно дешево снять помещение. Мой вклад состоит в приготовлении чая. Когда я ставлю на стол очередной чайник со свежезаваренным чаем, Элиза рассуждает о возможности организовать краудфандинг через интернет, но, когда Яне растолковывают, в чем дело, она говорит, что ее отец никогда на это не согласится, он гордый человек и будет довольствоваться той благотворительной помощью, которую ему уже оказали. Мы пытаемся объяснить ей, что найдется много людей, которые захотят помочь, что это не совсем благотворительность, но Яна, кажется, укрепилась в своем мнении, и мы больше не настаиваем.

Когда деловая часть вечера наконец завершается, беседа неизбежно переходит на последнюю неделю занятий и приближающийся пятикилометровый забег в парке[9]. Мы возбужденно тараторим, словно дети перед экзаменом; я во всеуслышание заявляю, что нахожу длинные забеги весьма трудными и не способна выдержать их, не переходя время от времени на ходьбу. Элиза и Морис соглашаются со мной, но затем я выражаю надежду, что в этот знаменательный день множество людей, рядом с которыми мы побежим, возможно, дадут нам дополнительную поддержку, необходимую, чтобы добраться до финиша. Полин заверила нас, что все будет хорошо и она побежит вместе с нами, важно не время, главное — приложить все усилия, чтобы пройти дистанцию до конца. Но это еще не все, после завершения пробега мы задержимся у финишной черты и будем подбадривать оставшихся бегунов своей группы. Это вселило в меня тревогу, что именно я заставлю всех ждать и за мной придется высылать поисковый отряд.

А потом, когда все начинают собираться домой, Яна встает и говорит, что ее отец пригласил нас всех в гости: он хочет встретиться с нами и поблагодарить. Нас ждут за два дня до финального субботнего забега. Кажется, мы все немного удивлены, но никто не намерен отказываться от приглашения. Перед уходом Морис предлагает подвезти меня к родителям Яны, и я соглашаюсь, а потом, забывшись, смахиваю с его джемпера белые сахарные песчинки.

Яна живет в маленьком, но опрятном домике, ее родители встречают нас с небывалым радушием, как давно потерянных членов семьи. Ее отец немного говорит по-английски, но официально приветствует гостей на родном языке, а Яна переводит. Потом он шутливо жалуется, что Яна слишком много бегает и даже в детстве вечно исчезала, а вся семья потом разыскивала ее. Брайан замечает, что надо было прицепить на нее трекер, но в переводе шутка теряется, и тогда нас проводят на кухню. Стол ломится от пестрых сластей, выпечки, щедро покрытой золотой глазурью, конфет и цукатов. Есть и другие лакомства, некоторые — насыщенных, ярких, пряных оттенков, и мы просим Яну рассказать об этих блюдах. Она называет по порядку: алеппские фисташки, шаварма с ягнятиной, хумус, фалафель, пита с салатом. Мы все бессознательно достаем телефоны и начинаем фотографировать.

Все это необычайно вкусно, и мы убеждены, что в городе должно найтись место для такой кухни. И меня, кажется, впервые посещает мысль, что эти люди действительно могли бы преуспеть. Брайан радостно отмечает, что у нас будет время восстановить форму перед субботним забегом, и берет вторую порцию фалафеля. Родители Яны явно гордятся своим столом и то и дело настойчиво потчуют нас. Мы знакомимся с младшим братом Яны Иссамом; вначале он немного стесняется, но потом принимается болтать о своей школе на хорошем английском с местным акцентом. Под конец мы пьем крепкий, но сладкий кофе.

По дороге домой я спрашиваю Мориса, не волнуется ли он перед большим забегом, и когда он признается, что волнуется, до меня вдруг доходит, что после окончания программы мы, возможно, больше не увидимся. Эта мысль огорчает меня, но я не знаю, как сохранить завязавшееся знакомство, и интересуюсь у Мориса, будет ли он бегать и дальше. Немного подумав, тот отвечает, что, вероятно, не будет, хотя продолжит заниматься спортом, правда, пока не знает, каким именно. У него в досуговом центре рекламировали какую-то игру наподобие тенниса, под названием пиклбол, и он подумывает попробовать. Затем, решительно глядя вперед и крепко сжимая обеими руками руль, Морис произносит: что бы ни случилось, он на диван уже не вернется. Я замечаю в ответ, что даже регулярная ходьба — это уже хорошо; я видела буклет с заманчивой рекламой пеших туров по Швейцарским Альпам, Майорке и Хорватии. Но до меня тут же доходит, как это, должно быть, звучит, и я пытаюсь вернуться к обсуждению родных Яны и угощения, которым мы только что лакомились.