Пробирная палата

Их было не так много, чтобы учинить разгром, но нанести серьезный урон они все же сумели. Дело в том, что у алебардщиков отыскалось слабое место: крепление наплечников. Достаточно было одного удачного удара саблей, чтобы кожаные ремни рвались подобно сгнившим ниткам, и стальные пластины сползали с плеч, мешая поднимать руки, затрудняя вообще все движения и открывая шею. Убитых оказалось не столь уж много, но раненых предостаточно, причем у большинства пострадали ключицы и плечи. Там, где солдатам удавалось выставить оружие, преимущество переходило к ним: конники сами натыкались на наконечники алебард, легко пробивающие кольчуги. И все же в целом преимущество, выраженное соотношением потерь, было на стороне кочевников.

Сражение уже вступило в ту стадию, когда его никто не контролирует: обе стороны бились не на жизнь, а на смерть, и никакие попытки изъять отдельную часть и перебросить ее на другой участок или включить в некий задуманный командованием маневр успеха не имели. В такой ситуации оставалось только два варианта: сражаться до конца, до полного уничтожения одной из армий или развести войска и попытаться отступить, сохраняя хотя бы минимально необходимый порядок.

Некоторое время казалось, что и те, и другие не склонны продолжать биться до последнего. Тяжелая конница кочевников, вклинившаяся в строй пикейщиков, потеряла мобильность и постепенно спрессовалась, превращаясь в беспомощный живой комок: зажатые в гуще боя копейщики утратили преимущество, которое дал им первоначальный натиск, и теперь размахивали мечами, тупя их о погнутую, но не поддающуюся сталь противника. Немало алебардщиков полегло от ран, что позволило их товарищам ловчее орудовать грозным оружием. Если бы все и дальше шло таким же путем, рано или поздно имперская армия взяла бы верх.

Но вышло иначе. В какой-то момент имперские солдаты запаниковали, что, наверное, было не так уж и плохо в данных обстоятельствах. Причиной стала отчаянная атака отряда под командованием дальнего родственника Силдокая, молодого Самзая, на то, что он по ошибке принял за личную гвардию Бардаса Лордана. В этом случае ошибка объяснялась тем, что молодой человек принял за гвардию группу музыкантов, неизвестно каким ветром занесенную в гущу сражения. Ярко одетые и шумные, они привлекли внимание Самзая, который решил пробиться к ним во что бы то ни стало. Расчищая дорогу боевым топором, он сумел подойти к музыкантам довольно близко, но в конце концов был убит. Когда его тело вытащили из бойни, то обнаружилось, что кольчуга храбреца пробита в семнадцати местах. Его товарищи полегли все до единого, но еще раньше кто-то из них успел крикнуть, что Бардас Лордан убит. Кто-то водрузил на пику отрубленную голову – впоследствии ее так и не нашли, – и все кочевники, даже те, кто уже лежал на земле, не имея возможности защитить себя, закричали от радости, словно добились решающего успеха.

Столь бурная реакция врага смутила пикейщиков, которые, не зная, в чем дело, начали отходить, бросать оружие и разбегаться. Кавалеристы получили пространство для маневра, но вместо того, чтобы воспользоваться столь благоприятным оборотом событий, решили, что если главные силы пехоты бегут, то случилось нечто ужасное, и тоже стали отступать. У паники быстрые ноги, и через несколько минут уже тысячи людей бежали с поля боя, забыв обо всем на свете. Битва распалась, раскатилась, как хрупкая корзина, из которой вдруг посыпалось содержимое.

Два эскадрона тяжелой кавалерии кочевников бросились в погоню, но были перехвачены, разметаны и уничтожены. После этого энтузиазм начал угасать, преследовать врага уже никто не пытался, о преимуществе забыли, и кочевники поспешили назад к крепости. Что касается их противников, то они немного успокоились, когда узнали, что Бардас Лордан жив – это сообщил сам Бардас, спустившийся с холма, чтобы узнать, что, черт возьми, случилось, – но продолжали идти, пока не вернулись в лагерь. Всегда трудно определить линию поведения, когда тебя только что выбили с поля боя, тем более что само поле оказалось вдруг пустынным. Бардас поступил так: он не стал устраивать спектакль с поиском виновных, а удалился в палатку, потребовал список потерь, а затем пригласил к себе старших офицеров. Дел было много: похоронить погибших, позаботиться о раненых, организовать питание, выставить дополнительные посты на случай, если последует новая атака.