Пробирная палата

Оглянувшись через плечо, Бардас заметил, что преследователи уже обежали фургон и теперь несутся вслед за ним, проявляя редкое профессиональное рвение, наблюдать которое ему не приходилось со времен войны Максена, когда некий молодой человек, влезший в конце концов в эту вот вторую, змеиную шкуру, гнал кочевников навстречу тьме и кошмарам ночи, и все вокруг звенело, горело и несло запахи приближающегося рая.

Пора сделать что-то умное. Он сбавил шаг, дожидаясь первого из преследователей, а когда тот уже бросился на него, присел, и кочевник, споткнувшись, перелетел через его спину и глухо шлепнулся на землю. Бардас вскочил и встретил второго ударом в лицо левой рукой, на которой еще болталась рукавица. Что-то хрустнуло – наверное, нос, – бедняга пошатнулся и ошалело посмотрел на противника круглыми от ужаса глазами. Не теряя времени Бардас выхватил у него саблю и перерезал кочевнику горло.

Теперь, когда у него снова было оружие, Бардас уже не опасался третьего. Легко отбив выпад пикой, он одним движением отсек бедолаге левое ухо и, повернув саблю в горизонтальное положение, полоснул его по горлу. Ему было плохо знакомо это оружие – изогнутый клинок не подходил для уколов, рукоять была слишком мала, – но оно имело преимущество над голыми руками. Сделав секундную паузу, чтобы обдумать дальнейшие действия, Бардас повернулся и потрусил в обратном направлении, туда, где был Темрай.

Парочка оптимистов попыталась преградить путь, но они задержали его ненадолго. Темрай словно прирос к земле; он стоял, трясясь, как кролик, с белым от страха лицом и широко открытыми глазами. Бардаса отделяло от цели всего лишь несколько ярдов. Один из телохранителей сумел ударить его по правому наплечнику и тут же заслужил короткое «спасибо». Теперь между ним и вождем оставалось только двое. Конечно, смерть Темрая ничего не решит – возможно, она означала бы победу в войне, но это интересовало Бардаса в последнюю очередь, – но по крайней мере он смог бы немного восстановить симметрию. Ничего лучше он не придумал. Блок… поворот кисти… клинок вниз и молниеносное движение слева направо, под самым подбородком – вот и еще одним меньше. «Спасибо», – пробормотал он и в этот момент, слегка повернув голову, увидел то, что заставило его забыть и о Темрае, и о войне, и о симметрии в истории. Он увидел брешь.

Брешь была маленькая. Крохотный разрыв между двумя шеренгами, и она быстро сокращалась, но если поспешить… Бардас знал, что если успеет прорваться, то попадет на дорогу, и тогда ему уже не придется отвоевывать каждый шаг.

– За ним, – крикнул кто-то, возможно, Темрай.

Стрела задела левый налокотник и ушла в сторону наступающей цепи. Дважды Бардас едва не упал: в первый раз, когда споткнулся о голову убитого, а во второй, когда наступил на край воронки, – но вес доспехов спас его в обоих случаях, придав дополнительную силу инерции, что позволило сохранить равновесие, устоять на ногах и продолжать бег. В конце пути пришлось оттолкнуть одного и рубануть по плечу другого, но он все же выбрался на дорогу…

…которая, разумеется, находилась в плачевном состоянии после нескольких дней постоянной бомбардировки. Бардас едва сделал десяток шагов, как земля поползла под ногами, и в следующий момент его уже несло вниз. Бардас сумел немного притормозить, раскинув руки, и в последний момент перед тем, как достичь нижней точки спуска, выставить вперед ноги. Он вскочил и побежал дальше, зная, что его преследователи не отстают. В одном месте он столкнулся с каким-то идиотом, не пожелавшим уступить дорогу, и того отбросило в сторону.

Как я неловок, подумал Бардас, только создаю помехи движению.

Внизу, там, где дорога кончалась, его встретило настоящее нагромождение тел, сваленных одно на другое, как мешки с песком у входа в дом, к которому подступает вода. Пока он перелезал через эту кучу, двое из преследовавшей его толпы успели добежать, но вряд ли успели пожалеть о собственной прыти – бой здесь еще продолжался, хотя ни о каком организованном маневре не могло быть и речи; группы людей просто сходились и бились до последнего. Ворота были, конечно, заперты, но Бардас увидел сходни, которые вели к верхушке частокола, и взял курс на них. По пути он отбил пару вяло нанесенных ударов и устало, едва волоча ноги, поднялся по сходням. Там, наверху, никого не было, а потому Бардас отложил саблю и стал снимать с себя доспехи.

Дело шло быстро: там, где ремни перекрутились или заело пряжку, он просто резал их. Ему удалось избавиться примерно от половины брони, когда внизу послышались крики. Бардас повернулся и увидел группу кочевников, указывающих на него саблями и о чем-то возбужденно переговаривающихся. Он негромко выругался себе под нос, но продолжал работу, порезав руку, когда клинок соскользнул с заклепки. К тому времени, когда кочевники взбежали по сходням, Бардас освободился от своего бремени.