Читаем Пробки на Солнце полностью

«Ребёнок ваш – гиперактивен»,

«Ему б «таблеточек попить».

Он, ведь – ребёнок; он – активен,

И – не ему «колёса» пить.


Придумали, тоже – ребёнок,

Должен – на попе же сидеть.

И – не дай Бог, там, «голос звонок»,

Директор, «предки»: не смотреть.


«План» дня «отчитан» – все свободы,

Понял, не понял: всё равно.

Вы – все: «тупые» и «негодны»,

Но, только – класс один, тут, «кро».


Ходим за «ручки»; мож – за «спинкой»?

Похоже, дюже – на «конвой».

В «колонну» – на убой «скотинка»,

В «тюрьмы столовку»: «все за мной!».


Да – в «тюрьмах» кормят, только: лучше,

Налоги-то – каки «дерут».

И – «обращаются», там, «чутче»,

Пусть – и по «жёсткому берут».


Как у доски – учителя же,

В «позах» во всех: при всех, у всех.

А – после: «не токсикоманить!»,

«Бутылки, сиги, «дозы»: «верх».


Желания нет – на «отмахитесь»,

Для «галочки» – и для «проформы».

«Про вред сказал – и отъ*битесь»,

Какие «дисциплины нормы»?


«Не превращать же школу в «замок»,

«И – как будут учиться дети?».

«Если не будет этих «рамок»?»,

«А – тут: «тюрьма», «струнка»; заметьте!».

(16.04.2018 12:57)

Не истинна

Кто разжигает эти войны?

Неужто – сложно помириться?

Религией, ведь – все довольны,

Пора б, уже – было смириться.


Мы: толерантны и лояльны,

Давайте – примем всех Богов.

«А – чё мы сразу? Чё мы – «крайни»,

«Пусть – каждый скажет, что: «готов».


И – мы «играем» в «переложим»,

«Ответственность – не на себя».

Но мир, так – с вами мы не «сложим»,

«А – кто-то спрашивал тебя?».


«Церковь» в «политику» – не «входит»,

«Последняя» – «войдёт» во всё.

Пожалуй – нет её, лишь, в «моде»,

Скоро не будет ничего.


Чего б «политы» не «коснулись»,

Под «корень» – и в «разрухе» всё.

Под «флагами», уже – не «круты»,

И – всё, что: «наше»; вдруг – ничьё.


Без: имени, фамилий, «данных»,

Прям – «философии урок».

«А, может – тебя нету?» Странно,

«Меньше людей – нам «кисло» впрок».


Начать бы с «малого» – с тех «истин»,

Одной; в религии – проста.

«Как бы твой «брат» – «ненавистен»,

«Ничья она – неистинна».

(16.04.2018 12:58)

Лего

Как «заражают» кактусы иголкой,

И, вот – ты: «кактус»; уже – сам.

Так бы – «деталькой» Лего «лёгкой»,

«Расставить» всё бы по «местам».


Проснуться в мире из «деталек»,

«Пластмассовым» – самим побыть.

И – не бояться в «бошку» галек,

Ведь, боли, здесь – не может быть.


Как – и не может быть же Смерти,

Сбила машина – «разнесло».

Взял – и «собрался» в том же месте,

И – можешь взять, что: не «своё».


«Заменить»: руки, ноги, тело,

И – голову себе «сменить».

Иметь всё – что давно хотелось,

Не думать ни о чём – и быть.


Здесь – просто: быть и жить прекрасно,

Что захотел – то и «собрал».

Машину, дом: всё безопасно,

Да – и плевать, что: ты, так, «мал».


Взял – всё: «разрушил», «переделал»,

Взял – и оставил всё: как есть.

И – нет «границ», здесь; и – «пределов»,

Тот мир – перед тобою весь.


Никто же не разочарует,

Я б ни о чём – и не жалел.

Скорее – Жизнь, лишь, «очарует»,

«Дни первые» ты, просто – «млел».


Хотел б – туда: за «нос» не «водят»,

Ты ко «всему» – как к «своему».

Где все – и ко всему «подходят»,

Больно не будет никому.

(17.04.2018 12:59)

Эмпатия

«Эмпатировать» кому-то,

«Поглощать» его – «себе».

Всё «разделим» – это «круто»,

Но оставь что-то в «себе».


Не бери его проблемы,

Не «высасывай» всего.

А то все его дилеммы,

Вот – твои; и – ничего.


Ты: «накручиваешь», «бредишь»,

А ему – ну, хоть бы, «хны».

Вот – такой поступок: «вреден»,

Они, ведь – и не нужны.


Посочувствовал, воспринял,

«Спроецировал» в себя.

А ушёл – прям, тут же, «вывел»,

Не «накручивай» себя.


«Загоняешь» – будет хуже,

Много слишком не бери.

Да – ему, всё, будет лучше,

А тебя «пробьёт» на «крик».


«Истерия», «самоедство»,

«Уничижение»: тут и там.

Ты знай же «время»; знай – и «место»,

«Психов» – и, так, «хватает» нам.


Ты «подбодрил» его поддержкой,

И – дал понять: не всё равно.

И – без тех: мысли и «задержки»,

Скинул же нафиг всё г*вно.


Все «позитивные», лишь – мысли,

Их «заливай», хоть – до «краёв».

Но, только – вот: Тьму же и «крысы»,

Вон их всех «дружно» – не твоё.


Вы: погрустили, «поревели»,

Вам, да – и «честь», пора, уж, «знать».

Ведь – надоели, в самом деле,

Иметь же совесть – понимать.


Наша работа – на «два фронта»,

Что: на «клиента», на себя.

И – никому, ведь: не охота,

Вдруг – забирать «кусок» тебя.


Так – и не «лезь» ты же в «канаву»,

Да – и в «колодец» не смотри.

Ведь – «обретёшь», ещё, «поганку»,

«Болезни» – «штуки»: две иль три.


Ты делай – не «переусердствуй»,

И – «эмпатируй» для себя.

А не, вот, эти – «извращенства»,

Где – «эмпатируют» тебя.

(17.04.2018 13:01)

Восемь

Помнишь – как с тобой любили?

До «восьми», да – и обратно?

«Счетоводами» мы были,

Прямо, скажем, ну – что надо.


Это – был сарказм; печально,

«Досчитали до нуля».

И – расстались, так, случайно,

Нет – не смогут: осудят.


«Не суди – и сам не будешь»,

Это – жалко: не про нас.

Ты – дебил, если не будешь,

«Править»: «суд» и этот «бал».


В «случае обратном» – к «власти»,

Ведь – придёт, тогда, она.

Против «козырей», там – «масти»,

«Снимет» голову сама.


Осудили с ней друг друга,

Каждый «лепту» свою внёс.

Обошлись бы – и без «круга»,

Если б я, лишь – произнёс.


То – что, вот, сейчас, «додумал»,

Мысль приходит «опосля».

И – о чём я, только, думал?

И – куда «несло» меня?


До «восьми», да – и обратно,

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное