Проблема и понятийный аппарат. Возникновение человеческого общества

Между промискуитетными праздниками и хозяйственными половыми табу существует глубокая внутренняя связь. В дородовую эпоху они могли существовать лишь в неразрывном единстве. Свидетельства об их былом единстве сохранились до нашего времени. У многих народов хозяйственные половые табу были тесно связаны с оргиастическими праздниками. Подобного рода празднества непосредственно следовали за периодами строжайшего полового воздержания, которые одновременно были и периодами интенсивной хозяйственной деятельности. В качестве примера можно назвать меитхеев Манипура и нага Ассама (Индия), индейцев Перу, пипилей Центральной Америки.

Когда из-за кратковременности промискуитетных периодов и их бурного оргиастического характера пары в праобщине перестали образовываться, была устранена возможность конфликтов на почве удовлетворения полового инстинкта. Это неизбежно должно было способствовать резкому возрастанию сплоченности праобщины. Такое явление, как мы видели, имело место при переходе от ранних палеоантропов к поздним. Поэтому можно полагать, что именно тогда завершилось в основном становление охотничьих половых табу.

Таким образом, жизнь праобщины стала складываться из чередования периодов трудовых буден, которые были одновременно временем действия половых табу, и периодов промискуитетных праздников, свободных от труда. Произошло своеобразное разд-воение праобщины во времени на объединение, в котором господствовал промискуитет, и объединение, в котором существовала строжайшая акойтия, то есть запрет половых отношений. В отли-чие от родовой акойтии, которая была полной, эта первоначальная акойтия была частичной, временной.

Одновременно произошло раздвоение праобщины в простран-стве на мужскую и женско-детскую группы, которые раздельно питались, а затем в последующем и начали жить раздельно, на известном расстоянии друг от друга. Возникли мужские и женские хижи-ны или группы хижин.

Признаки этого временного и пространственного раздвоения еще более отчетливо, чем раньше, проявляются на стадии поздних палеоантропов. Французскими археологами в низовьях реки Дюранс было обнаружено около 10 постоянных жилищ, разбросанных на территории в 50 га. Они относятся к Вюрму I. По мнению Ф.Бурдье, их особенности не позволяют думать, что здесь жили пары с потомством. Он считает, что, скорее всего, здесь было место, где происходили контакты группы охотников с женщинами и детьми.

Будучи кратковременными, оргиастические праздники не обес-печивали полного удовлетворения полового инстинкта. Сдавлива-емый половыми табу, половой инстинкт стремился прорваться. Прорыв его внутри праобщины был невозможным. Коллектив строго карал нарушителей табу. Все это толкало к поискам половых партнеров в других праобщинах. Половые контакты между членами разных праобщин первоначально носили грубый, дикий характер. Члены одной праобщины нападали на членов других: мужчины на женщин, женщины на мужчин. Такого рода нападения следует назвать оргиастическими.

Они носили не одинаковый характер у женщин и мужчин. Мужчины, как по отдельности, так и совместно нападали на оди-ноких женщин. Вероятно, распространенным явлением были нападения групп мужчин на места обособленного проживания групп женщин. Что же касается женщины, то они всегда совместно нападали на одиноких мужчин.

Б.Малиновский описал очень своеобразный обычай, существовавший у меланезийцев островов Тробриан (Соломоново море). Он назывался йауса. На юге о.Киривина и на о.Вакута женщины, занимавшиеся коллективной прополкой полей, имели право напасть на любого замеченного ими мужчину, если только он не при-надлежал к числу жителей их деревни. Заметив мужчину, женщины срывали с себя всю одежду, нагими набрасывались на него, под-вергали насилию и совершали над ним массу самых непристойных действий. 

К тому времени, когда существование этого обычая было за-фиксировано Б.Малиновским, он носил уже во многом ритуальный характер. Но восстановить его первоначальное значение не так уж трудно. Для этого сейчас можно привлечь материал, о котором раньше упоминать было нельзя.

С тех пор, как в системе советского ГУЛАГа мужчины и женщины были изолированы друг от друга, в женских зонах время от времени происходили нападения групп женщин на потерявших осторожность надзирателей и охранников. И судя по описаниям очевидцев, эти нападения чуть ли не до деталей совпадали с йаусой. Нетрудно понять, что они представляли собой необычайно бурное, неудержимое, принимавшее самые дикие формы проявление полового инстинкта, который долгое время в силу существующих в зоне условий не мог получить удовлетворения.

Поражающее сходство йаусы с этими нападениями объясняет-ся тем, что она была пережитком имевших место в далеком прош-лом подобного же бурных прорывов полового инстинкта, долгое время не получавшего удовлетворения. Но в отличие от случая с ГУЛАГом, этот инстинкт не мог быть удовлетворен вследствие того, что в объединении людей действовали половые производственные табу. Такое предположение находит подтверждение в факти-ческом материале.