Проблема Спинозы

Однако все пошло наперекосяк. Путч потерпел полное фиаско. Вечером 8 ноября Гитлер и Альфред вдвоем отправились на митинг коалиции партий правого крыла. Эти партии никогда прежде не собирались вместе, и митинг сделался настолько неуправляемым, что в какой-то момент Гитлеру пришлось вскочить на стол и разрядить пистолет в потолок, чтобы восстановить порядок. Потом путчисты захватили членов баварского правительства, чтобы держать их в заложниках. Однако, положившись на то, что пленники переметнутся на их сторону, нацисты не позаботились подобающим образом охранять их, и те под покровом ночи совершили удачный побег. Тем не менее Гитлер уступил настояниям Людендорфа, согласившись поутру осуществить свое массовое шествие, в надежде поднять и увлечь за собой горожан. Людендорф был уверен, что ни армия, ни полиция не осмелятся открыть по ним огонь. Розенберг поспешил обратно в редакцию и принялся готовить газетные заголовки, призывающие ко всеобщему восстанию.

Ранним утром 9 ноября 1923 года колонна из двух тысяч мужчин, многие из которых были вооружены, включая Гитлера и Розенберга, начала свой марш к центру Мюнхена. В переднем ряду двигались: генерал Людендорф, являвший внушительное зрелище в своей полной военной форме и шлеме времен прошедшей мировой войны, Герман Геринг — популярный в народе летчик-ас, герой той же войны, надевший все свои правительственные награды, наконец, Шейбнер-Рихтер, который шел рука об руку со своим близким другом Гитлером. Розенберг следовал во второй шеренге сразу за Гитлером. Рудольф Гесс шагал за Розенбергом, как и Путци Ганфштенгль (тот самый благотворитель, который дал «Фелькишер беобахтер» возможность стать ежедневной газетой). В нескольких шеренгах позади маршировал Генрих Гиммлер, он нес флаг нацистской партии.

Когда они достигли открытой площади, оказалось, что там их поджидает баррикада, возведенная правительственными войсками. Гитлер выкрикнул солдатам предложение сдаться. Но, вместо того чтобы сдаваться, они открыли огонь, и последовала трехминутная перестрелка, во время которой маршировавшие колонны полностью рассеялись. Шестнадцать нацистов и три солдата оказались убиты. Генерал Людендорф, не колеблясь, прошел прямо к баррикаде, оттолкнул в сторону направленные на него винтовки и был вежливо приветствован офицером, который извинился за необходимость взять его под стражу — в целях защиты. Геринг был дважды ранен в пах, но ползком добрался до безопасного места, где его подобрал добросердечный врач-еврей, который превосходнейшим образом его вылечил, после чего Геринга спешно вывезли из страны. Шейбнер-Рихтер, шедший под руку с Гитлером, был убит на месте и увлек Гитлера наземь, вывихнув тому плечо. Телохранитель Ульрих Граф прикрыл Гитлера своим телом и получил несколько пуль, чем спас Гитлеру жизнь. Хотя человек, шедший справа от Альфреда, был убит, сам Альфред не пострадал, выполз в боковую улочку, подальше от этой бойни, и затерялся в толпе. Он не осмеливался идти домой или в редакцию: правительство сразу же закрыло газету на неопределенный срок и выставило часовых возле ее помещений. В конечном счете Альфреду удалось убедить одну пожилую даму позволить ему спрятаться у нее в доме на несколько дней, а поздним вечером он выбирался в город, пытаясь проведать о судьбе товарищей. Гитлер, мучимый болью в плече, ползком преодолел несколько футов, затем его подобрала стоявшая наготове машина, и в сопровождении партийного врача его отвезли в дом Путци Ганфштенгля, где ему вправили плечо и спрятали на чердаке. Прямо перед арестом он нацарапал записку Альфреду и попросил фрау Ганфштенгль доставить ее. Она отыскала Альфреда на следующий день и передала ему письмецо, которое он немедленно вскрыл и, к своему великому изумлению, прочел:

ДОРОГОЙ РОЗЕНБЕРГ, С ЭТОГО МОМЕНТА ДВИЖЕНИЕ ВОЗГЛАВЛЯЕТЕ ВЫ.

АДОЛЬФ ГИТЛЕР

ГЛАВА 27. РЕЙНСБУРГ, 1662 г

За несколько дней страхи Бенто поутихли. Замедлился бешеный пульс, исчезла давящая тяжесть в груди, прекратились навязчивые фантомы нападения убийцы. И какое же это благословенное облегчение — легко дышать и чувствовать себя в безопасности в собственном теле! Он даже мог относительно бесстрастно представить себе лицо убийцы и, следуя совету Франку, созерцать разорванный черный плащ, висящий на видном месте на стене его комнаты.