Проблемы безумно богатых азиатов

— Должна спросить: где ты достала такое платье? Изысканное и при этом непринужденное.

Астрид улыбнулась почти смущенно:

— Вообще-то, я сшила его сама.

— Ты шутишь? А я-то думала, ты сейчас скажешь, что это Ив Сен-Лоран из какой-то малоизвестной курортной коллекции восьмидесятых годов.

— Нет, это Астрид Леонг. Коллекция одежды для отдыха две тысячи шестнадцатого года. Я научилась шить и создаю собственные ткани. На самом деле это бамбуковая ткань, окрашенная вручную в океанской воде.

— Боже мой, Астрид, это потрясающе! Могу я заказать у тебя наряд?

Астрид засмеялась:

— Разумеется, я сошью и тебе платье, если захочешь.

— Значит, тебе не скучно в раю.

— Нет. Мне очень нравится моя жизнь на Палаване — каждый день как приключение. Мы с Чарли организовали там школу в партнерстве с чудесной бруклинской школой Святой Анны. В программе основное внимание уделяется художественным дисциплинам. Чарли открыл в себе новую страсть — преподавание. Он ведет математику и естествознание, и Кассиан — один из учеников. Он счастлив учиться в классе без стен, где постоянно дует океанский бриз. Привози как-нибудь детей в гости!

Чарли подошел к ним с двумя бокалами шампанского.

— Спасибо, Чарли. Сегодняшняя свадьба вдохновляет вас? — поддразнила их Фиона.

— Ха-ха! Разве что самую малость. Но сейчас я просто наслаждаюсь жизнью во грехе с моим великолепным любовником. Плюс это бесит моих родителей до бесконечности, — сказала Астрид и одарила Чарли долгим и нежным поцелуем, когда ее мать оглянулась в их сторону.

После банкета невеста встала на верхней ступеньке розария спиной к толпе возбужденных девушек, готовых поймать ее букет. Пейк Лин с удовольствием подбросила его в воздух, и букет из ландышей, описав почти идеальную дугу, упал прямо в руки Шехеразады Шан. Собравшиеся возликовали, а Шехеразада покраснела. Заметив испуганное выражение лица Карлтона, Ник пошутил:

— Теперь не отвертишься!

— Ясен перец. — Карлтон мрачно кивнул, а потом расплылся в улыбке.

На большой лужайке соорудили богато украшенный бальный зал под открытым небом: настелили полы и установили по периметру огромные барочные зеркала, чтобы танцующим парам казалось, будто они кружатся в бальном зале дворца в Петергофе. Оркестр заиграл. Гости высыпали на танцпол, а Ник, Рейчел и Китти отошли в сторону, сюсюкая с Обероном, двухмесячным сыном Колина и Араминты.

— Он такой милый! — ворковала Китти, глядя на сучившего ручками и ножками младенца. — Послушай, Гарвард, ты был таким же не так давно.

— Я был маленьким? — спросил трехлетний сын Китти.

— Конечно, дорогой! Ты был моей маленькой горошинкой!

— Я думаю, что мы, вероятно, должны отвезти Оберона домой. Он начинает нервничать, да и вообще не засыпает под музыку, — с тревогой сказала Араминта Колину.

— Ладно-ладно. Жаль отчаливать так рано, ребята, но мамочка приказала ехать домой. — Колин обвел всех извиняющимся взглядом. — Но этот вечер знаменует собой благоприятный старт нашего предприятия, согласны? Двое наших партнеров поженились с размахом, и все прошло без сучка без задоринки! Комплекс «Тайерсаль-парк» станет основной площадкой для проведения светских мероприятий в Сингапуре!

— Бери выше — во всей Азии! — настаивала Китти.

— Ой, забыла сказать, я получила запрос от одного европейского принца, который хочет выкупить весь отель на неделю, чтобы с размахом отметить день рождения! — сказала Араминта.

— Мы уже привлекаем королевских особ. Может быть, графиня Паллизер тоже снимет зал для следующего большого торжества, — произнесла Рейчел с озорной улыбкой.

— Как она, кстати? — спросила Араминта у Китти.

Все знали, что Колетт стала жертвой ужасного несчастного случая на прошлогоднем балу «Спасем орангутангов» в историческом отеле «Гудвуд-парк». Колетт настояла на том, чтобы воссоздать атмосферу французского замка, где в 1971 году проходил первый бал Пруста, причем с аутентичным освещением. В середине ее речи электропроводка на лампе родом из семидесятых на подиуме закоротила, и все бы ничего, вот только Колетт нарядилась по случаю бала в то самое платье от Джамбаттисты Валли, покрытое восемью сотнями дисков из розового золота в восемнадцать карат, стоившее несколько миллионов долларов.

— По словам ее отца, ей становится лучше с каждым днем. Она все еще находится в том замечательном заведении в Англии. Слюна уже перестала течь, когда она разговаривает, однако пройдет еще некоторое время, прежде чем она сможет снова добраться до Суматры, — елейным голоском сообщила Китти.

Гарвард потянул ее за рукав:

— Мам, я проголодался.

— Хорошо, детка, — сказала Китти.

Она пошла с сыном в тихий уголок леса, расстегнула специально разработанный лиф на своем черном комбинезоне от Рафа Симонса и высвободила левую грудь. Китти стала убежденной сторонницей воспитания привязанности, и, пока ее сын счастливо сосал молоко, она восхищалась ослепительно освещенными древними головами Будды, смотрящими на нее в упор, очень довольная своей идеей по декорированию пространства. Все эти Будды, несомненно, принесут этому месту хорошую карму.