Проблемы социологии знания

Наконец, крупной вехой на пути к первой версии «Проблем…» стали «Сочинения по социологии и учению о мировоззрении», изданные в 1923–1924 гг. в четырех томах под названиями: «Moralia», «Нация», «Христианство и общество: конфессии», «Христианство и общество: проблемы труда и народонаселения». В них были опубликованы такие программные для философской социологии Шелера статьи, как «О позитивистской философии истории знания», «Учение о мировоззрении, социология и полагание мировоззрения», «Труд и мировоззрение», «О национальных идеях великих наций» и др. Таким образом, школьная историко-философская схема эволюции Шелера-философа как автора «Формализма в этике…» к Шелеру-социологу как автору «Проблем социологии знания» при внимательном ознакомлении с его творчеством оказывается не столь прямолинейной[352]. «Проблемы…» не менее философичны, чем социологичен (хотя и большей частью implicite) «Формализм в этике…». Можно сказать, что с углублением интереса Шелера к проблемам социологии сам способ его философствования стал социологическим.

Книга «Формы знания и общество», известная как основной вклад Шелера в социологию, включает три самостоятельных сочинения, которые располагаются в следующем порядке: «Проблемы социологии знания» (1924/1926), «Познание и труд. Исследование о ценности и границах прагматического мотива в познании мира (1926)», «Университет и народный университет» (1921). Первая работа посвящена фундаментальным проблемам социологии знания, вторая – основополагающим вопросам теории познания, третья – реформе системы высшего и народного образования в Веймарской республике. Для понимания концептуального ядра и основных понятий социологии знания ключевой работой является, несомненно, первая. Вторая, будучи развернутым обоснованием концепции «высших родов знания» (см. раздел II, А «Формальные проблемы»), служит одновременно фундаментом шелеровской культурологии и философии истории (см., например, «О синтезе западноевропейских и азиатских техник…» в разделе II, В «Материальные проблемы»). «Познание и труд» – единственное сочинение, целиком написанное Шелером для «Форм знания и общества» в 1926 г.

Что же связывает эти три, на первый взгляд, разнонаправленные произведения? В «Предисловии к первому изданию» Шелер объясняет композиционный замысел «Форм знания и общества». Он называет свою «социологию знания» «новым словом» о путях развития человеческого знания и его форм, относительно же связи первых двух работ высказывается следующим образом: «…Исследования в области теории познания обречены на пустоту и бесплодность без одновременного изучения общественно-исторического развития высших родов знания и познания…»[353]. Социология знания должна, считает Шелер, преодолеть позитивистское учение о развитии знания, ставшее «основным пунктом в убеждениях научно образованных людей нашего времени» и предложить «новую, совершенно другую картину развития, в которой то, что Конту предстало в виде магистрального направления человеческого знания, оказывается лишь частным, второстепенным, а в некоторых отношениях даже попятным направлением западноевропейского мышления на небольшом отрезке всемирно-исторического движения знания»[354].

Социология знания призвана выявить «причины этого попятного второстепенного направления, в особенности причины отступления исканий метафизического познания в пользу, с одной стороны, позитивных наук, с другой – реставрации церквей» и «приоткрыть врата для входа в строго методичное метафизическое познание». Под «метафизикой» Шелер подразумевает философию, причем в старом, если не сказать античном, смысле: это любовь к мудрости, которая начинается с «удивления» наличным бытием мира и переходит к вопросу о сущности так-бытия вещей и всего мироздания. «Расчистить свободный путь для этого способа мышления – одна из главных целей моей книги», – пишет он[355]. «Проблемы…», подчеркивает Шелер, будучи критикой философии истории и социальной философии позитивизма, находится с работой «Познание и труд», посвященной критике философского прагматизма, в отношении «свободной конвергенции и взаимодополнения». С концептуальной точки зрения, это означает следующее: «Такая конвергенция проявляется в особенности там, где речь идет о точном определении значения, которое имела и отчасти еще имеет практически-техническая установка человека европейского Нового времени на господство над миром (в противоположность чисто теоретической, любовно-созерцательной установке) для выработки изначально специфических исходных пунктов, целей и категориальных форм познания мира»[356].