Проблески золотого детства

Наттху всегда был рядом, а он был таким милым человеком. Когда бы я ни пришел и его кресло было пустым, я садился и говорил: «Наттху, пожалуйста, сделай это снова».

И когда вырастало немного волос, он сбривал их. Он говорил мне: «Я люблю брить головы. Глупцы приходят ко мне и говорят: «Подстриги меня так или так». Все это ерунда. Это лучший стиль: ни мне не приходится волноваться, ни тебе. Это очень просто и очень свято».

Я сказал: «Ты сказал свое слово. Это очень свято. Но ты понимаешь, что если мой отец узнает, что ты — тот человек, который все это делает, у тебя будут проблемы?»

Он сказал: «Не беспокойся. Все знают, что я употребляю опиум. Я могу сделать все, что угодно. Хорошо, что я вообще не отрезал твою голову». И он засмеялся.

Я сказал: «Это хорошо. В следующий раз, если я захочу, чтобы мне отрезали голову, я приду к тебе. Я знаю, что могу положиться на тебя».

Он сказал: «Да, мой мальчик, да, мой мальчик, да, мой мальчик».

Возможно, из-за опиума, ему приходилось повторять все по три раза. Возможно, только тогда он мог услышать, что говорил.

Но мой отец усвоил урок. Он сказал мне: «Я достаточно раскаялся. Я больше не буду так делать». И он никогда не делал. Он сдержал слово. Это было моим первым и последним наказанием. Мне даже не верится, потому что я причинял столько бед. Он терпеливо слушал все жалобы и никогда мне ничего не говорил. На самом деле, он старался быть моей лучшей защитой.

Однажды я спросил его: «Ты обещал не наказывать меня, но ты не обещал защищать меня. Нет необходимости защищать меня».

Он сказал: «Ты такой озорной, что если я не буду защищать тебя, не думаю, что ты выживешь. Кто-нибудь убьет тебя. Я должен защищать тебя. Более того, этот Пагал Баба всегда говорил мне «защищать этого ребенка». Я уважаю и люблю его. Если он говорит, что тебя надо защищать, то он прав. Тогда я могу поверить, что вся деревня не нрава, включая меня. Но я не могу подумать, что не прав Пагал Баба».

И я знаю, что Пагал Баба говорил всем, моим учителям, моим дядям: «Защищайте этого ребенка». Даже моей матери сказали защищать меня. Я прекрасно помню, что он не говорил этого единственному человеку - моей Нани. Это было такое явное исключение, что я спросил его: «Почему ты никогда не говоришь моей Нани защищать меня?»

Он сказал: «В этом нет необходимости: она будет тебя защищать, даже если ей придется для этого умереть. Она будет бороться даже со мной. Я могу доверять ей. Она единственный человек в твоей семье, которому ничего не надо говорить о твоей защите»..

Его проникновение было чистым. Да, есть глаза, которые могут видеть сквозь туман, который каждое человеческое существо создает вокруг себя, чтобы скрыться за ним.

БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Я всегда удивлялся тому, что со мной что-то происходило правильно с самого начала. Конечно, ни в каком языке нет такой фразы. Есть фраза, такая как «что-то пошло не так!», но не «что-то пошло так», но что я могу сделать? Все действительно было хорошо с моего первого вздоха - до сих пор, и я надеюсь, что ничего не изменится. Я привык к такому порядку.

Меня любило столько людей совершенно без причины. Людей уважают за их таланты; меня любили только за то, что я был собой. И так не только сейчас, поэтому я говорю, что с самого начала что-то было правильно в таком устройстве вещей. Иначе, как бы все могло идти так правильно?

С самого начала — и каждое мгновение, когда я жил, все продолжало идти все более и более правильно, правильнее и правильнее. Можно только удивляться…

Возможно, я смогу дать новое значение слову «бог»: когда что-то идет правильно совершенно без причины — вы не организовывали это, вы даже не заслуживали этого, а оно идет и идет, когда все идет правильно вне зависимости от вас.

Конечно, я не правильный человек, тем не менее, у меня все идет правильно. Даже сегодня, я не могу поверить, что столько народу по всему земному шару так любят меня. У меня нет никаких достижений, чтобы претендовать на уважение, ничего снаружи. Я не сущность, просто ноль.

В тот день, когда я покинул работу в университете, первое, что я сделал — это сжег все свои дипломы и сертификаты, и всю эту ерунду, которая была у меня. Я так наслаждался этим сожжением, что собралась вся моя семья, думая, что я, в конце концов, совершенно сошел с ума. Они всегда думали, что я был не совсем нормальным. Видя их лица, я начал смеяться еще громче.

Они сказали: «Это произошло». Я сказал: «Да, наконец это произошло».

Они сказали: «Что ты имеешь в виду под «Это произошло?» Я сказал: «Всю свою жизнь я пытался сжечь эти сертификаты, но я не мог этого сделать, потому что они всегда были нужны. Теперь в них нет необходимости: я снова могу быть таким же необразованным, каким был тогда, когда родился».

Они сказали: « Ты глупец, совершенно ненормальный. Ты сжег самые ценные сертификаты. Ты выбросил золотую медаль в колодец, теперь ты сжег последние остатки, показывающие, что ты когда-то был первым во всем университете».

Я сказал: «Теперь никто не сможет разговаривать со мной обо всей этой ерунде».