Проблески золотого детства

Только случайно, в коридоре, когда мы уходили, и он вышел, чтобы попрощаться с нами, появилась Индира. В то время она была никем, просто молодой девушкой. Ее представил мне отец. Конечно, Масто тоже был там, и с его помощью мы встретились. Но Индира могла не знать Масто или, кто знает? — может быть, она знала его. Встреча с Джавахарлалом оказалась такой значительной, что она изменила все мое отношение, не только к нему, но и к его семье тоже.

Он говорил со мной о свободе, о правде. Я не мог этому поверить. Я сказал: «Вы понимаете, что мне всего двадцать лет, я просто молодой человек?»

Он сказал: «Не беспокойся о возрасте, потому что мой опыт подобен ослу, даже если он очень стар, он все равно остается ослом. Старый осел не обязательно становится лошадью он не становится даже мулом, что же говорить о лошади. Поэтому, не беспокойся о возрасте». Он продолжил: «Мы можем на мгновение совершенно забыть, сколько лет тебе и сколько лет мне, и давай обсудим это без возрастных, кастовых преград или преград убеждений и полиции». Потом он сказал Масто: «Баба, вы не могли бы, пожалуйста, закрыть дверь, чтобы никто не вошел. Я не хочу видеть даже своего личного секретаря».

И мы говорили о таких великих вещах! Я был удивлен, потому что он слушал меня с таким же вниманием, как и вы. И у него было такое прекрасное лицо, которое может быть только у кашмирца. Индийцы немного темнее, и чем дальше вы продвигаетесь вниз на юг, тем темнее они становятся, пока, наконец, вы не достигаете точки, когда видите впервые в своей жизни, что такое черный цвет.

Но кашмирцы действтельно прекрасны. Джавахарлал определенно был таким, по двум причинам. Мое собственное ощущение, что белый человек, просто белый человек, выглядит немного поверхностным, потому что в белом цвете нет глубины. Поэтому все девушки в Калифорнии хотят, чтобы их кожа была загорелой. Они понимают, что загорелая кожа несет в себе определенную глубину, которой не может быть у белой кожи. Но черный слишком загорелый, сожженный. Дело не в глубине, это смерть. Но кашмирцы находятся точно посередине: они белые люди, очень красивые люди, загорелые с самого рождения, и они евреи.

Я видел могилу Иисуса в Кашмире, куда он ушел после своего так называемого распятия. Я говорю «так называемого», потому что оно прошло так хорошо. Вся заслуга Понтия Пилата. А когда Иисусу было позволено убежать из пещеры, естественно, появился вопрос: «Куда идти?» Единственное место за пределом Израиля, куда он мог пойти, был Кашмир, потому что это был маленький Израиль. И там похоронен не только Иисус, но и Моисей.

Это шокирует вас еще больше. Я был и на его могиле. Я копатель могил. К Моисею придирались другие, евреи, спрашивая: «Где потерянное племя?»

Во время их сорокалетнею путешествия по пустыне одно племя потерялось. Моисей тоже ошибся: если бы он пошел налево, а не направо, евреи теперь были бы нефтяными королями. По евреи — это евреи; вы не можете предсказать, что они будут делать. Моисей сорок лет путешествовал из Египта в Израиль.

Я не еврей и не христианин, и это меня не беспокоит. Но просто, просто из любопытства, я удивляюсь, почему он выбрал Израиль. Почему Моисей искал Израиль? На самом деле, он искал прекрасное место, но приближалась старость, и после утомительного путешествия, после сорока лет в пустыне…

Я не смог бы это сделать. Сорок лет! Я не могу делать это на протяжении даже сорока часов. Я не могу. Я бы лучше совершил харакири. Вы знаете, что такое харакири? Это японский способ исчезновения, на обычном языке - самоубийство.

Моисей путешествовал сорок лег и, наконец, пришел в Израиль, в это пыльное, ужасное место Иерусалим. И после всего этого евреи есть евреи — они отправили его на поиски потерянного племени. Мое собственное ощущение что он просто хотел от них избавиться. Но где искать? Самое красивое место, которое было рядом это Гималаи, и он пришел в ту же самую долину.

Хорошо, что Моисеи и Иисус, оба умерли в Индии. Индия — не христианская, и, конечно, не еврейская страна. Но люди или семьи, если быть точным, которые заботятся об этих двух могилах, - евреи, и обе могилы созданы на еврейский манер. Индусы не делают могилы, как вы знаете. Мусульмане делают, но по-другому. Мусульманская могила должна указывать на Мекку; голова должна быть по направлению к Мекке. Это две единственные могилы в Кашмире, которые сделаны не по мусульманским правилам.

Но имена другие, не те, которые вы могли бы ожидать. На арабском Моисея зовут Моша, и имя, написанное на его могиле Моша. Иисус на арабском звучит так же, как и на арамейском — Иешу, от древнееврейского Иешуа; и так написано на могиле. Это может сбить вас. Вы можете не подумать, что Иешу это Иисус, а Моша — Моисей. Моисей есть только в английском — неправильное произношение изначального варианта, так же, как Иисус.