Проблески золотого детства

Боже мой! Она на самом деле рыла колодец до того, как загорится дом. Она была по-настоящему прекрасной женщиной. Я никогда не понимал ее ответа и говорил: «Хорошо, продолжай, говори, что хочешь сказать».

Она говорила: «Никогда, никогда не отращивай бороду… хотя я знаю, что ты это сделаешь».

Я говорил: «Это странно. Если ты уже знаешь, тогда почему хочешь помешать этому?»

Она говорила: «Я стараюсь делать все, что могу, но я знаю, что ты отрастишь бороду. У таких людей как ты всегда есть борода. Я знаю тебя уже одиннадцать лет; для этого должна быть причина». И она начала над этим размышлять.

В этом нет ничего особенного; это просто из-за того, что человек не хочет терять время и каждый день смотреться в зеркало как дурак, сбривая бороду. Просто подумайте о женщине с бородой, которая смотрится в зеркало как она выглядит? Мужчина без бороды смотрится точно так же. Все просто: это экономит время, и спасает вас от того, что вы выглядите как дурак, по крайней мере, в вашем собственном зеркале.

Но одно точно: в тот момент, когда вы начинаете отращивать бороду, вы начинаете лысеть. Природа всегда помнит о том, чтобы сохранять равновесие. Она может дать вам именно такое количество полос. Если вы начнете отращивать бороду, то, естественно, где-то должно быть урезано. Это простая экономика, спросите любого бухгалтера.

Я немного беспокоился о Девагите, чувствуя, что мог причинить ему боль. Возможно, я это сделал… возможно, это было необходимо. Поэтому не волнуйтесь за мой сон. Если что-то необходимо, я всегда готов в любой момент потерять жизнь — не по национальной причине, не для какого-то государства, не для какой-то расы, а для человека, для того, чье сердце все еще бьется, кто еще чувствует и способен на детские проделки. Помните, я говорю «детские проделки». Я имею в виду того, кто все еще ребенок. Я готов отдать свою жизнь, если он сможет вырасти, повзрослеть и стать завершенным. Когда бы я ни употреблял слово «завершенность», я всегда имею в виду ум и любовь; это равняется завершенности.

Теперь, а это была длинная сноска — если Джорджа Бернарда Шоу можно простить, и не только простить, а дать ему Нобелевскую премию, тогда вы можете и меня простить. А я не прошу Нобелевскую премию. Даже если мне ее дадут, я откажусь. Это не для меня - она слишком запачкана кровью.

Деньги, которые дают с Нобелевской премией, пропитаны кровью, потому что этот человек, Нобель, был производителем бомб. Он заработал неизмеримые деньги во время первой мировой войны, продавая оружие обеим сторонам. Я бы не хотел даже прикоснуться к таким деньгам. На самом деле, я на протяжении долгих лет не прикасался к деньгам, потому что мне это не нужно было делать. Кто-то всегда заботился о моих деньгах — а деньги всегда грязны, не только денежная премия Нобеля.

Человек, который основал Нобелевскую премию, действительно чувствовал себя виноватым, и, чтобы избавиться от чувства вины, он основал Нобелевскую премию. Это был добрый жест, но это похоже на следующее: убить человека, а затем сказать ему! «Извините, сэр, простите меня, пожалуйста». Я бы не принял кровавые деньги.

Джорджа Бернарда Шоу не только уважали, но и дали ему Нобелевскую премию, а у его маленьких книг было такое длинное вступление., что вы удивитесь, были ли написаны книги ради вступления или вступление ради книги. Насколько я понимаю, книга была написана ради вступления, и это я ценю.

Это было долгое вступление. Не беспокойтесь о моем сне, но помните, не расстраивайтесь из-за того, что я становлюсь жестким. Хотя вы знаете, и все знают, что ничто не может меня изменить, многое может изменить мое тело и мой ум. Конечно, я — это не тело и не ум, но мне приходится действовать с их помощью.

Вот сейчас я вижу, что мои губы сухие. Может, это связано с чем-то внешним. Я говорю, но сухие губы создают проблему. Я смогу говорить, но они будут препятствием. Девагит, ты можешь помочь. Это будет хорошим отдыхом от вступления, и тогда я смогу начать. Спасибо…

А теперь рассказ.

Смерть — что не конец, а кульминация человеческой жизни, наивысшая точка. Это не значит, что с вами покончено, но то, что вы переноситесь в другое тело. Вот что на востоке называют «колесом». Оно продолжает и продолжает вертеться. Да, оно может быть остановлено, но не тогда, когда вы умираете.

Это один из уроков, великих уроков, которые я усвоил из смерти моего дедушки. Он плакал, на глазах были слезы, и просил нас остановить колесо. Мы не знали, что делать: как остановить колесо?

Его колесо это было его колесо; для нас оно не было даже видимым. Это было его собственное сознание, и только он мог это сделать. Так как он просил нас остановить его, было очевидно, что он не мог сделать это сам; отсюда слезы и то, что он настойчиво просил нас, как будто мы были глухие. Мы сказали ему: «Мы слышим тебя, Нала, и мы понимаем. Пожалуйста, помолчи».