Пробоина: Гвардеец

Слева от него стоял наш командир роты. Крепкий мужчина, с плечами, как у заядлого штангиста, на которых капитанские погоны даже как будто потерялись. Он, как всегда, сурово смотрел по сторонам, словно выискивая наиболее слабое звено, чтобы прям здесь начать его вбивать сапогом в грязь.

На его фоне даже стоящий рядом Грозный казался не таким уж и безбашенным. Ну, оно и понятно, он лишь инструктор… А капитан — это командир роты разведки. Такие и правда зачастую сами ходят в дальние рейды, наравне с простыми бойцами.

— Господа, прошу внимания, — спокойно произнес Контуженный.

Он явно пытался сохранять хладнокровие, в то время как у двух его спутников явно бурлили эмоции. Покосившись на спутников, Грозный растянулся в совсем недоброй улыбке:

— В связи с последними событиями вынужден вас обрадовать. Мы все отправляемся на отдых.

Меж рядов пошло довольное перешептывание, но ни я, ни мой собеседник Раскол не улыбались. Как и остальные старички, которые почуяли, к чему дело идет.

Любителей весело поболтать оборвали, сразу шумно вдохнув воздух, главный минометчик Баранов громко рявкнул:

— Позакрывали хлебала и СЛУШАЕМ!!!

Судя по лицу, в этом крике он явно отвел душу.

— Благодарю, — согласно кивнул инструктор и продолжил, — Так вот, отдых нам назначили добровольно-принудительный… В жаркой пустыне, в виде экспедиции.

Он обвел взглядом наши лица. Я в этот момент переглянулся с Расколом, до единого слова вспомнив наш разговор. Прав был старик…

— Отправляемся в полном составе. Улететь, как вы понимаете, должны были еще вчера…

В общем, семейным дали два часа, чтоб сбегать и забрать вещи из дома, а также попрощаться с семьей. Остальным приказали собирать командировочные сумки, получить вооружение и боеприпасы, упаковать оборудование и технику.

Через шесть часов мы должны были убыть на аэродром к «птичкам»… В этом месте я судорожно сглотнул, потому что в своей жизни ни разу не летал. Ну, одно дело смотреть на самолеты снизу, с поля боя, втайне завидуя пилотам.

А другое дело… При мыслях об этом «другом деле» у меня, как говорится, «поджало булки».

— Там нас уже будет ждать десантный корабль, — продолжал инструктор, — На нем убываем в пункт временной дислокации…

Нас сразу предупредили, что обстановка в это пункте была жаркая в плане погоды, так что трусы с меховым подбоем явно не требовались.

И все…

Остальное командиры взводов должны были донести до нас уже на борту корабля. А, ну еще опоздавшие будут признаны дезертирами и будут иметь дело с военной полицией.

— Вопросы?

Призыв, так сказать, был риторическим…

— Вопросов не имеют, — капитан грубо пресек поднимающиеся было руки, стрельнув взглядом на бойцов, — Общая команда, встать! Приступаем к сборам. Лишнего не берем, если что, получите или купите на месте. Все, свободны.

Класс зашуршал формой и тихими перешептываниями.

— Вранье, — тихо вставил Раскол и усмехнулся, подмигнув мне, — На месте ты ни хера не получишь, а что надо, не найдешь.

Видимо, мое наивно-возмущенное лицо его так забавляло, что он еще больше растянулся в улыбке. А я лишь подумал о том, что такого не должно твориться в гвардейской части… Ну, в смысле, в настоящей царской гвардии.

— Ну что, пошли собираться? — кивнул мне старик, — Так и быть, помогу, у меня-то все равно сумка давно запакована. Я ж знал, что отправят.

— Буду благодарен, — смирившись с судьбой, согласился я.

А что можно было сделать? Помощь более опытного пулеметчика, наверное, сейчас была даже подарком судьбы в этой ситуации.

Первая командировка, как никак. Спаси, Незримая, наши души.

Глава 16 Вас тут не ждали

'Некоторые люди выживают и говорят об этом.

Некоторые люди выживают и замолкают.

Некоторые люди выживают и творят.'

[Журналист Экспедиционного корпуса

младший лейтенант Крапова]

Пятый день Белой Луны. Время неизвестно.

Местонахождение неизвестно.

Глаза застилает кровавая пелена, смешанная с потом и грязью. Я на ощупь пытаюсь протиснуться в узких траншеях, но они подло сжимают меня с боков, давя на ребра ничуть не хуже дамского корсета…

Разряженный карабин болтается на уровне груди. Пользы от него сейчас нет, лишь бьет по ногам, да то и дело цепляется штыком за землю.

Хватаясь за первое, что попадется под руку, я проталкиваюсь дальше и дальше, ощущая за спиной тяжелое дыхание смерти, в лице выродка из Вертуна.

Этой твари все мало. Сзади хрустят ломаемые под ее поступью тела — они трещат, словно высушенные ветки. Шаг и вот чья-то голова лопнула под могучей поступью хищника.

Но вскрывать холодных мертвецов ему сейчас не интересно. Зверю нужны теплые кишки, желательно еще из живого солдата, корчащегося в агонии от боли.

И все, что мне остается, это бежать. Бежать, переставляя ноги по окопной грязи, в такт пульсирующей крови, под оглушительно бьющееся сердце…

Бежать, пока еще остались силы, петляя по змейке окопов, как учил Контуженный…