Постепенно становилось холоднее, Диоген сжался в комок, и я прикрыл его плащом. Серега и Маруся тоже закутались поплотнее.
Лишь Фросю температура совершенно не волновала. Она развернула вокруг нас бурную деятельность, время от времени то проходя сквозь стены, то возвращаясь, и непрерывно треща.
— Да, все правильно. Верно идем. Сюда, сюда, поворачивайте. Уже почти пришли.
Однако зловещая обстановка, видимо, оказывала воздействие и на нее, вскоре Фроська примолкла, теперь слышалось лишь потрескивание факела.
Внезапно тишину разорвал тихий вой, унылый и столь пронзительный, что кровь стыла в жилах. Я невольно остановился, Серега с Марусей сходу уткнулись в мою спину.
— Что это? — поежился филин.
— Спокойно, Диогеныч! — выдохнул Серый. — Монстров и так давно не было, должны же они были появиться. Потопали.
Короткий коридор вывел нас в просторную пещеру. Едва оказавшись в ней, Фрося прошептала:
— Пришли. Вон там.
Она показала на дыру в стене, то ли пролом, то ли обвал. Тут же браслеты пискнули:
— О, плюс пять к маскировке, круто, — воскликнул Серый.
Его окутала золотистая дымка, и я молча склонил голову, поздравляя его с апом.
— А мне к скорости бега, — удивленно сообщила Маруся.
— Странно, как система выбирает, кому что дать?
— Чувствует, — засмеялся я.
И вдруг периферийным зрением заметил, как сбоку мелькнуло что–то белое. Мелькнуло и исчезло.
— Димон, ты видел? — вполголоса спросил Серега.
— Ага. Кажется, кто–то пробежал.
Я оглядел подозрительное место: гладкая стена, стеллажи с винными бочками, в общем, нечего необычного. Но толком изучить тот угол не успел — из пролома, на который указала Фрося, послышался приглушенный стон. Мы метнулись к нему. Звук повторился — он явно шел изнутри.
Серый хотел просунуть в дыру факел, но внезапно его рука отлетела, как от удара. Нахмурившись, Маруся попыталась залезть в пролом, и тоже наткнулась на невидимую преграду. Даже Фрося не смогла ее преодолеть, хотя сквозь стены обычно ходила без проблем.
— Гребаная магия, — проворчал Серый, потирая ушибленные пальцы. — Какой–то умник поставил барьер.
— Здесь–то с какой стати? — удивился я и потянулся к невидимой преграде.
Моя рука без помех проникла в пролом. В недоумении оглянувшись на друзей, я забрал факел и попробовал влезть в дыру. Послышался удар, хлопанье крыльев и возмущенный вопль Диогена:
— Что ж ты творишь?
Я не сразу понял, что произошло. А потом сообразил: филина, сидевшего на моем плече, тоже не пропустила магическая преграда, и он едва не свалился на земляной пол. Но меня это странное заклятие почему–то удержать не сумело. Наоборот, какая–то непреодолимая сила тянула в провал, манила к себе. И я, сделав шаг, пересек невидимую границу.
Едва я ступил за барьер, как в голове зашумело, в ушах зазвучал тихий вой, исходивший, кажется, от стен пещеры, а перед глазами встала пелена. Отчетливо пахнуло кровью — запах, к которому я привык в Аришкином хосписе. Руки и ноги ослабели, к горлу подступила тошнота. Какое странное, дурное место…
Стиснув зубы, я выпрямился в полный рост и поднял факел над головой. Передо мной лежала небольшая, больше похожая на нору пещера с осыпающимися земляными стенами, в одной из которых вились толстые корни дерева. Они спускались сверху, сплетаясь бесформенными клубками.
Боковым зрением я заметил, как в свете факела что–то блеснуло. Повернулся и обомлел: прямо из земляной стены торчала другая, золотая. Она была сложена из небольших кирпичиков, на каждом из которых виднелось клеймо. Мама мия, сколько же здесь голды?!
Позабыв обо всем, я шагнул навстречу богатству, и тут под ногой что–то хлюпнуло. Наклонился, и меня едва не стошнило: я наступил на сердце, точно такое же, какие окружали статую Утреса в темном храме. Но оно было не одно, с десяток пульсирующих комочков валялись на полу пещеры. А среди них лежали три человека в рясах, похожие на монахов. Твою мать, что здесь происходит?!
Аккуратно, стараясь не задеть сердца, я подошел к ближайшему телу. Это был довольно молодой парень, в одной руке он держал золотой кирпич, другая безвольно откинута. Я потрогал запястье — холодное, пульса нет. Прислушался, насколько позволял вой в ушах — не дышит. Труп.
Поколебавшись, я выдернул слиток из сжимавших его пальцев, и тут сзади раздался стон. На этот раз было ясно, что это не галлюцинации, звук совершенно отчетливый. Обернулся и понял: один из монахов — среднего возраста, полный, с залысинами — хоть и слабо, но дышит. Что–то в нем показалось мне знакомым.
Я бросился к нему, осторожно взял за руку — не очень теплая, но пульс есть. Видимо, он почувствовал прикосновение, потому что снова застонал и приоткрыл глаза. У меня сбилось дыхание: белков у монаха не было. Вернее, были, но абсолютно черные.
Решив, что передо мной монстр, я попятился.