Пробудившая пламя

– Просто я считала, что раз оман отправил меня вон и запретил появляться в городе и во дворце, пообещав за нарушение придушить и ноги обрубить по колено, то я почти свободна. – Объяснила я ей. – Что его хотелки меня больше не касаются! А тут оказывается, как ту собачонку за ошейник дёргать можно! Срывать с дома...

– С дома? – снова полыхнули красным янтарем глаза лари Лайны. – С какого дома? Где ты и дети спали на земле? И я даже представлять не хочу, о каких подробностях ты там промолчала! И Файрид, который уговорил меня и отца подождать и дать ему шанс разобраться, что там на самом деле происходит, когда увидел, что твориться в этой "самой богатой провинции", был обязан! Слышишь меня! Обязан вернуть тебя и детей сюда, в столицу, в этот дворец! В нормальные условия. А не сначала отписаться, что рассказы о лари не соответствуют действительности, Берс дурак, племянники у него прелесть, и он сам дурак, что не познакомился с ними раньше, и всё хорошо. А потом, явившись на два дня, не сказать ни слова, кроме расплывчатой фразы, что обживание Геликарнака идёт полным ходом! Я теперь, когда думаю, что он скрывал за словом "обживание", меня трясти начинает от бешенства и хочется устроить выступление, вроде твоего!

– Заметно. – Сказала я.

– Что? – растерялась лари Лайна.

– У вас глаза цвет поменяли и сверкают. – Пояснила я. – Как вот тогда развернулись в коридоре, так до сих пор...

– Кошмар! – закрыла лицо руками лари, посидела немного и пошла к двери. – Марна!

Почти сразу в комнату вошла одна из тех женщин, что была в этой комнате, когда мы сюда пришли.

– Ох, лари... – выдохнула она, едва взглянув на лари Лайну. – Я сейчас!

– Не удивляйся. Я не знаю, знаешь ли ты, о том времени, когда я ещё не родила Файрида. – Тихо сказала она, не глядя на меня.

– Дираф рассказывал. – Решила не бередить воспоминания лари я.

– Об обещаниях и клятвах императора тоже знаешь? – я кивнула. – Я до последнего пыталась верить его словам, что ничего не было, что Майхур все придумала, что самое большое, что она смогла сделать, это расцарапать спину спящему Инару. А потом, когда уже стало известно, что в том покушении виновата майриме омана, стало известно и о беременности Майхур. Она избежала наказания, и доказала правдивость своих слов самым надёжным способом. Когда принесли эту весть, я и император были в лекарской. И я начала искрить.

– Что? – чуть не подскочила я.

– Да. Я была так близка к свободе! Но император не позволил. Он просто что-то нажал на моей шее, лишая сознания, и велел лекарю готовить для меня безвредное для меня и моего положения сонное зелье, на котором меня продержали несколько месяцев. А потом... Про ощущения во время беременности сама знаешь, у всех так. – Зажала она руки между коленями. – Это не единственные мои покои в этом дворце. Есть ещё другие, выдолбленные по приказу императора в толще горы, на которой стоит этот дворец. При любом подозрении о повторении, меня снова ждёт сонное зелье круглосуточно и каменные покои. Император сделает всё, чтобы не допустить того, чтобы моё пламя когда-нибудь пробудилось. Потому что знает, что я уйду. Ни к другому, а просто от него.

– Что? Мне казалось, что вы любите...

– Люблю, Ираидала. Больше жизни люблю. Но измены не прощу. И с кем? С той, что пыталась сжить меня со свету, изуродовать... С той, что пыталась погубить моего ребёнка, пока я его вынашивала! Никогда не прощу! – под конец шептала она.

Я не знаю, что толкнуло меня в тот момент к этой, как оказалось, глубоко несчастной женщине. Я опустилось рядом с ней, и положила голову ей на колени, обняв за ноги. И тут же почувствовала, как меня обняли в ответ.

– Лари, лари! Там что-то случилось. Император требует к себе лари Ираидалу. Евнух говорит, что он в такой ярости, в какой его не видели с вашей беременности. – Вошла в комнату, точнее почти вбежала Марна.

– О тебе многое говорят. – Прошептала мне на ухо Лайна. – Но никто ни разу не сказал, что ты дура! Будь хитрее, а слёзы хорошо скрывает бегущая в купальне вода.

– Пейте, лари! Быстрее. А то сейчас прилетит ваш главгад! И так коситься будет, что глаза зарёванные. – Марна напоминала мне Фарли, так же готовую прикрывать свою лари и защищать.

– А почему главгад? – удивилась я такому отношению служанки лари к императору.

– Ну, так есть гад помладше. А этот старший, значит главный. – Буркнула отчего-то рассердившаяся женщина.

Выпив принесённый отвар, и вытерев лицо холодным полотенцем, лари Лайна пошла в тренировочный зал вместе со мной. Точнее она вела меня.

Только слегка покрасневшие глаза выдавали то, что несколькими минутами ранее у нас состоялся очень откровенный и тяжёлый разговор. Идеальная осанка, чуть приподнятый подбородок и мягкая улыбка на губах. Улыбка сквозь слёзы и боль.

В зал, где находился император и оба его сына, я зашла вслед за лари Лайной. Взглянула на императора и поняла, что шутки закончились. Этот мужчина с суровым выражением лица не будет с улыбкой наблюдать за спором сына с наложницей. И уговаривать никого не будет.

Но первый взгляд, всё-таки был обращён к его лари.