Пробуждение

— Надо было не врать, а говорить правду, — огрызнулась Перл. — Из-за тебя мы все выглядели круглыми дураками.

— Здесь, на солнцепеке, я умру! Какая тогда вам от меня польза?

— А ее от тебя и так не особенно много, — рассмеялась Перл, после чего все трое ушли.

Нат огляделся. Неподалеку от него, в тени фюзеляжа, распростерлась в пыли грязная дворняга. Он тоже попытался заползти в тень, но поводок оказался слишком коротким. Оглядевшись в поисках еще какого-нибудь укрытия, Нат убедился, что лежит на широкой ровной площадке среди костей и отбросов, оставшихся от ночных пиршеств.

Его целый день продержали на солнце. Чтобы спастись от его безжалостных лучей, Нат ногами выкопал в пыли неглубокую траншею, в которую едва поместился. Сверху он засыпал себя хламом и накрылся крышкой от мусорного бака. У каждого, кто проходил мимо, Нат просил воды, и в конце концов его усилия увенчались успехом: один мужчина принес воды в ржавой консервной банке и целых полчаса дразнил Ната, держа банку так, что ему не хватало только пары дюймов, чтобы до нее дотянуться.

— Я все расскажу! — умолял Нат. — Только разрешите мне вернуться обратно в самолет!

— Ты нас больше не интересуешь, — отозвался мужчина и, выплеснув воду на землю, стал подниматься по трапу.

Нат и сам не знал, как ему удалось дожить до вечера, но этот момент настал. Солнце из белого стало алым и медленно село за холмы. И хотя Нат буквально сходил с ума от жажды, он сразу почувствовал, что ему немного легче дышать. Какое-то время спустя по трапу спустился под фюзеляж маленький клан Тони. Женщины несли кухонную утварь и пакеты с едой. Мужчины развели костер, и женщины тотчас принялись готовить ужин.

Прошел еще один мучительный час, и Тони, подойдя к Нату с тарелкой, на которой лежал кусок темно-розового мяса, проговорил, лениво растягивая слова:

— Ну, теперь-то ты жалеешь?

— Не дай мне умереть здесь, Тони! — прохрипел Нат. Язык у него во рту распух и едва ворочался, пересохшее горло саднило. — «Икор» потратил миллионы долларов на мое лечение. Я представляю для них огромную ценность. Я уверен — корпорация заплатит тебе за меня столько, сколько ты попросишь.

Тони с любопытством поглядел на него, но ничего не сказал.

— Тебе наверняка нужны деньги, — продолжал уговаривать своего тюремщика Нат. — Ну конечно — нужны! Почему бы нам с тобой не обсудить этот вопрос? Приватно, а?.. Ты еще не пытался связаться с «Икором»? — Нат сказал «приватно», чтобы заинтересовать Тони, но тот вдруг поднялся и снова отошел к тому месту, где готовилась пища. Сидевшие возле костра современные дикари о чем-то переговаривались, но Нат не мог разобрать ни слова.

Тони вернулся с кособокой баклажкой, в которой что-то плескалось.

— На, попробуй, — сказал он.

Нат с сомнением посмотрел на мутную желтовато-коричневую жидкость.

— Что это?

— Пиво.

— Оно не похоже на пиво.

Тони пожал плечами:

— Это наше местное пиво. Другого здесь не бывает.

— Оно не отравлено? — подозрительно спросил Нат.

— Нет.

— А как насчет галлюциногенов?

— Чего это?

— Я не начну видеть… разные вещи?

— Выпьешь десять кружек, так увидишь все, что захочешь.

Перл, подойдя к ним, развязала Нату руки, но поводок не отстегнула. Очевидно, ей хотелось, чтобы Нат помнил — он по-прежнему пленник. По вкусу пиво напоминало светлый эль, но обжигало горло и язык почище самого крепкого виски. Кто-то сунул Нату в руку пластиковый стакан, и он, не силах сдержаться, выпил почти все пиво, зачерпывая прямо из баклажки. Он знал, что после целого дня пребывания на солнце его организм потерял опасно много жидкости и теперь ему необходимо пить как можно больше воды, но воды ему не дали. Очень скоро Нат опьянел: окружающее поплыло и закружилось, к горлу подступила тошнота, а мысли стали путаться.

Тем временем к кострам подошли еще какие-то люди. Они держали в руках миски, и один из мужчин, вооружившись поварешкой, стал накладывать в них из большого котла полужидкое пряное варево. Нату тоже дали полную миску. Ковыряя в ней ложкой, он обнаружил среди разваренного риса и клейкого соуса нескольких крупных червей. У еды был резкий, острый вкус, и горло Ната судорожно сжалось, но он все же заставил себя проглотить несколько ложек месива.