Пробуждение

Проходили дни, одна неделя сменяла другую, а льды по-прежнему не расступались. Из пароходных труб поднимались в небо слабые дымки. Машины продолжали работать: нужно обогревать кубрики, варить еду.

Эпидемия «куриной слепоты» началась на всех трех судах сразу. Люди, здоровые и зрячие в светлое время суток, вечерами переставали видеть. Они становились совсем слепыми.

— Матросам и красноармейцам втрое увеличить время пребывания на чистом воздухе! — приказал комбриг. Каждое утро Вострецов, до пояса раздетый, выбегал вместе с бойцами на верхнюю палубу. Подолгу делал гимнастику. Это было единственное средство против болезни.

За долгое время стоянки во льдах запасы пресной воды истощились. Расходовали ее лишь на питание котлов, варку пищи да давали по пол-литра на день тяжелобольным. Остальным приходилось пить воду, вытаянную отработанным паром из океанского льда.

Вынужденной стоянке посреди льдов, казалось, не будет конца. Но однажды ночью льды с треском и грохотом стали ломаться. Береговой ветер отжимал их в сторону океана. Впереди обозначились большие разводья. Они становились все шире. И наконец, море к утру совсем очистилось.

На пароходах подняли пары, и караван с десантом двинулся дальше. Сильно дымя, рассекал высоким форштевнем серый холст моря «Ставрополь». За ним следовала «Индигирка». Чуть в стороне шел сторожевой корабль.

На сорок первые сутки плавания слеза показалась земля.

На «Индигирке» отдали буксир. Сторожевой корабль направился дальше. Еще до время ледовой стоянки Вострецов дал инструкцию Яхонтову «добраться до параллели Аяна и держаться вне видимости берегов, имея целью задерживать уходящие из порта суда».

«Ставрополь» и «Индигирка» бросили якоря в безлюдной бухте Мерикан. Командиры батальонов прочитали перед строем приказ Вострецова. В нем чеканно и просто объяснялось:

«На нас возложена задача — очищение от белых Охотско-Аянского района. Эту задачу мы должны выполнить с честью. Каждый должен понимать: как можно меньше крови и жертв. Но если где потребуется пожертвовать собой на благо Советской Республики, то мы должны без колебаний это сделать. История говорит за нас: где больше стойкости, там успех дается легче…»

По сигналу комбрига на шестивесельных шлюпках началась высадка экспедиционного отряда на берег. Одна за другой подходили они к песчаной отмели. Бойцы выпрыгивали за борт и по колено в воде брели к желанной земле. После шестинедельного пребывания на палубе земля плохо держала людей. Сделав несколько шагов, бойцы падали наземь как подкошенные. Вставали и опять шли дальше.

Через некоторое время к Вострецову привели троих пленных солдат и унтер-офицера со связанными руками.

— Кто такие?

— Военный пост мы, — ответил невзрачный с виду солдат с облупившимся носом и белесыми ресницами.

— Зачем здесь?

— Нас послали из Охотска… начальство направило.

Рыжебородый пожилой унтер-офицер молчал, исподлобья разглядывал Вострецова.

— А это кто? — повернулся к нему комбриг.

— Начальник поста, — ответили солдаты. — Офицерский подхалим.

— Значит, сдались добровольно? — подытожил Вострецов.

— Знамо дело, своей волей явились.

— А ты что скажешь? — обратился комбриг к унтер-офицеру.

— Ничего не стану говорить, — выдавил бородач сквозь стиснутые зубы. — Ты мне не начальство.

В жарко натопленной избе рыбака Вострецов долго беседовал с солдатами. Те рассказали, как быстрее добраться до Охотска по суше, минуя расставленные на побережье посты.

Спотыкаясь, оскальзываясь, шли по непроторенным тропам бойцы отряда, неся за плечами патроны и продовольствие в обтертых походных мешках. Случалось, кто-нибудь падал. Ему помогали подняться на ноги. Продвигались по глухой таежной местности медленно.

Вострецов поторапливал командиров: нужно было застать врасплох дружинников.

10

В полдень батальоны подступили к Охотску. На пути передовой стрелковой роты, в которой находился Вострецов, выросла офицерская казарма. Грохот начавшегося боя расколол тишину. Офицеры выскакивали из окон и, отстреливаясь, бежали к центру города. Многие падали, сраженные пулями. Красные бойцы ворвались в казарму, наполненную пороховым дымом.

— Вперед! Не задерживаться! — командовал комбриг.

Батальоны отряда остановились, встреченные пулеметным огнем, когда приблизились к баракам промысловиков. Два батальона уфимских стрелков белых заняли там оборону. Из окон домов и бараков били пулеметы. В самый бы раз пришлись пушки, которые остались на палубе «Ставрополя». Орудийным огнем можно было легко и быстро разбить промысловые бараки и, смяв оборону, ворваться в расположение белых.

Но и пушки противника молчали. Они могли стрелять лишь в сторону моря.