Пробуждение

– И если ты заметишь, что с ней что-то не так, она задумала что-то, лучше сразу скажи. Ведь лучше предотвратить проблему, чем исполнять моё обещание, правда?

Олаф кивнул головой и подумал о голосе Снежной Королевы. Иногда он боялся этой женщины больше, чем любых тварей во тьме Объекта.

Второй сон

«Музыка – единственный всемирный язык, его не надо переводить, на нем душа говорит с душою» -

Ауэрбах Бертольд

7 февраля 2035, Станция «Содружество» – Тронный Зал

Кимо усвоила урок. Она заслонила камеры везде, кроме самого медотсека. Ранее это было бы грубым нарушением дисциплины, но ей уже нечего терять. Из-под замка она не бежит, заданию не угрожает, так что немного приватности может себе позволить. Главная причина была в том, что она чувствовала изменения в себе и не хотела пугать товарищей или вызывать лишние вопросы. Просто побыть наедине с собой. И с темнотой внутри.

Тьма как таковая не была для неё чем-то злым, пугающим, вредным. Скорее непознанным, скрытым, таинственным. Сейчас она чувствовала, как под слоем реголита пробуждалась древняя сила. Чуждая, смертельная, но способная к общению. Вольно или невольно, в своей дрёме она говорила с Кимо. Это было как слушать песню огромного кита в ночном океане. Он проплывает под твоей лодочкой и даже его спина огромна. Одним движением он может отправить тебя на дно. С другой стороны, если его не трогать, то можно остаться незамеченным. Лишь свидетелем. Он столь велик, что ему нет до тебя дела. Возможно.

Можно ли договориться с китом? Задобрить его? Такие мысли тысячи лет не приходили в голову людям. «А ведь напрасно. Нет смысла не пытаться», – подумала Кимо. Женщина скрылась в своей капсуле, взяв с собой теплого кота. Ей нужен был сон. Она теперь понимала, что именно в это время силы её раскрываются, что сознательно ими пока не владеет. Для беседы с тьмой, с китом, требовалась вся сила. Оставалось признаться, что она боялась и желала этого. Если не сможет она, то никто. Её упорные («упёртые»!) товарищи от роду лишены такой перспективы.

В своем энтузиазме и задоре они понятия не имеют, поверхность чего собираются поцарапать. Кимо не видела деталей, не назвала бы коэффициенты и формулы, но точно знала, что по сравнению с человечеством, они встретились всё равно, что с богами. Они пробуждаются и жаждут. Осталось понять, чего? Сможет ли она предложить им такую жертву, чтобы спасла команду? Землю? Олафа? Что бы ни думала Наталья, Кимо их не предавала. Просто не могла объяснить. Она вступала в контакт потому, что иного выхода нет. Или так она думала, постепенно погружаясь в сон.

***

В этот раз сновидение не обрушилось извне. Она была активным участником, соискателем. Без сомнения она знала, что это именно «тот» сон, его продолжение. Только теперь она была в состоянии размышлять, задавать вопросы, возможно, получать ответы.

Кимо находилась в тронном зале, по правую руку от трона и его хозяина. По линиям стен, уходящим в тёмную высоту, она догадывалась, что это внутри пирамиды. Отовсюду лился зеленоватый мягкий свет, недостаточно яркий для её глаз, так что происходящее напоминало театр теней. Кому-то огни показались бы загробными, но у неё не было таких ассоциаций. Все действующие лица двигались уверенно и четко, очевидно, считая такое освещение привычным. Самым ярким источником обычного света была живая карта звездного неба, занимающая огромное пространство на стенах перед троном. Звезды мерцали, галактики медленно вращались, вся картина превышала масштабы любого земного планетария. Имела объем, пульс, биение. Руны и символы покрывали карту, исчезая и появляясь в причудливом танце.

Когда женщина смогла оторвать взгляд от этого чуда, внимание неизбежно привлекли сами «действующие лица». Зал был огромен, как космодром, уходил в темную даль в ширину, как и наверх. Только зеленые светочи тянулись еще дальше, обозначая исполинские размеры покоев. Все эти безумные площади были заполнены стройными рядами фигур из металла. Кимо пригляделась: «Статуи?» – подумала она сначала. Но когда зрение привыкло, она увидела, что их глаза горят тем же зеленым огнем. А позы слишком искусственные, по стойке «смирно», чтобы быть произведением искусства или декора. Они должны быть тоже живыми! В руках каждая фигура сжимала «излучатель», другого слова Кимо на ум не приходило. В каждом оружии, а это было оно вне всяких сомнений, трепетала еле сдерживаемая электрическая мощь.