Пробуждение

Закончив туалет, Эдна прошла в соседнюю комнату. Она хотела есть. В комнате никого не было. Но на столе у стены была расстелена скатерть и стояло блюдо, на котором лежал золотисто-коричневый каравай с румяной хрустящей корочкой, а рядом – бутылка вина. Эдна откусила от каравая кусок, впившись в него крепкими белыми зубами. Она налила немного вина в стакан и осушила его. Затем тихонько вышла на улицу, сорвала апельсин с согнувшейся ветки дерева и бросила его в Роберта. Он не знал, что Эдна уже проснулась и встала, и, когда он увидел ее, лицо его просветлело. Роберт подошел к апельсиновому дереву, где стояла женщина.

– Я долго спала? – осведомилась она. – Кажется, остров изменился. Народилась, должно быть, новая порода живых существ, и только вы и я остались как два ископаемых. Сколько веков назад умерли мадам Антуан и Тони? И когда люди с Гранд Айл исчезли с лица земли?

Роберт привычным жестом поправил кружева на плече Эдны:

– Вы спали ровно сто лет. Меня оставили здесь охранять ваш сон, и все эти сто лет я сидел под навесом и читал книжку. Единственное зло, которое мне не удалось предупредить, состоит в том, что я не смог уберечь жареную курицу от высыхания.

– Я съем ее, даже если она превратилась в камень, – засмеялась Эдна, заходя вместе с Робертом в дом. – Но серьезно, куда девались мсье Фариваль и все остальные?

– Уехали несколько часов назад. Когда они увидели, что вы спите, то решили, что лучше не будить вас. И в любом случае, я бы им не позволил. А иначе зачем я здесь?

– Боюсь, Леонс будет беспокоиться! – предположила Эдна, усаживаясь за стол.

– Вовсе не будет. Он же знает, что вы со мной, – отвечал Роберт, занимаясь сковородами и накрытыми крышками блюдами, оставленными на плите.

– А где мадам Антуан и ее сын? – поинтересовалась Эдна.

– Ушли в Весперс навестить друзей, я так думаю. Мне предстоит доставить вас обратно на лодке Тони, как только вы будете готовы.

Роберт помешал тлеющую золу, так чтобы жареная курица снова начала шипеть на противне. Он предложил Эдне обильную трапезу и много раз подливал ей кофе. Мадам Антуан редко готовила что-то, кроме кефали, но пока Эдна спала, Роберт обегал весь остров в поисках пищи. Он, как ребенок, радовался аппетиту своей спутницы, ему нравилось видеть, с каким удовольствием Эдна ест все то, что он добыл для нее.

– Мы поедем прямо сейчас? – спросила она, осушив стакан и собирая хлебные крошки от хрустящего каравая.

– Солнце сейчас не так низко, как будет через два часа, – ответил Роберт.

– Через два часа солнце совсем уйдет.

– Ну и пусть уходит, подумаешь!

Они довольно долго ждали, пока вернулась мадам Антуан, переваливаясь и тяжело дыша. Она рассыпалась в извинениях по поводу своего отсутствия. Тони стеснялся входить в дом. Он был застенчив и неохотно общался с любой женщиной, кроме своей матери.

Сидеть под апельсиновыми деревьями было очень приятно. Солнце опускалось все ниже и ниже, воспламеняя западный край неба цвета меди золотым отливом. Тени становились длиннее, они выползали вперед по траве, как бесшумные хтонические чудовища.

Эдна и Роберт сидели на земле, вернее, он лежал на спине около нее, время от времени теребя пальцами край ее кисейного платья. Мадам Антуан расположилась на скамье у двери. Она без умолку болтала весь вечер и в конце концов дошла до чудовищных небылиц.

И что это были за рассказы! Только дважды толстуха покидала Шеньер Каминада, и то на короткое время. Она осела на этой земле и все эти годы собирала легенды о баратарианцах[22] и о море. Наступила ночь, и в небе зажглась луна. Эдне слышались шепот мертвецов и приглушенное звяканье золотых слитков.

Когда они с Робертом взошли на лодку Тони под красным треугольным парусом, неясные потусторонние сущности блуждали в тени деревьев и среди тростника, а на воде скользили корабли-призраки, торопившиеся исчезнуть. Во всяком случае, так им казалось.

Глава XIV

Младший, Этьен, много капризничал, объявила миссис Ратиньоль, передавая мальчика матери. Он не желал идти спать и устроил сцену, вследствие чего ей пришлось принять на себя заботу о нем и успокаивать, насколько это было возможно. Рауль в постели и уже два часа как спит.

Мальчуган медленно шел, без конца путаясь в длинной белой ночной сорочке, пока миссис Ратиньоль вела его за руку к матери. Пухленьким кулачком другой руки он тер глаза, сонные и злые. Эдна взяла сына на руки, уселась в качалку и принялась баюкать и поглаживать его, называя всякими нежными именами и ласково успокаивая, чтобы ребенок заснул.

Было не позже девяти часов. Никто еще не ложился, кроме детей.