Пробуждение Атлантиды

Аларик и Вэн даже не посмотрели на нее, всё еще увлеченные мощным, молчаливым общением друг с другом. Наконец, Аларик кивнул.

— Значит так. У меня были свои переживания, когда я увидел пламя Посейдона в твоих глазах. Нам нужно обговорить это на военном совете прежде, чем ты и дальше будешь помогать ведьмам против Калигулы. Может, она станет твоей фатальной слабостью.

Эрин устала оттого, что о ней говорили так, словно ее здесь не было. Она стряхнула руку женщины с себя и подошла вперед, чтобы встретиться с Алариком.

— Что это за пламя Посейдона? И если вы собираетесь обсуждать что-то о Калигуле и нашем союзе, можете быть, черт побери, уверены, что я буду участвовать в военном совете.

Тихий шум заставил их развернуться, и они увидели, что королева согнулась, схватившись за живот, явно испытывая боль.

— Аларик, Вэн, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — выкрикнула она. — Что-то не так, я чувствую это. Что-то не так с ребенком.

Прежде чем она сказала второй раз «пожалуйста», Вэн подхватил ее на руки.

— Тс, леди Райли, — прошептал он в волосы. — Тс, моя дорогая. Всё будет в порядке. Девы Храма помогут тебе и ребенку.

Он посмотрел на Эрин и Аларика.

— Прошу, приведи ее в Храм нереид, Аларик. — И сказав это, он прыгнул в воздух и замерцал в тумане, словно в лазурном, быстро бегущем облаке, уносящим Райли от них.

Эрин задохнулась при виде этого.

— Так красиво, когда он… — она запнулась и покачала головой при несвязной мысли, потом посмотрела на жреца, и его прищуренные глаза рассказали ей, что он крайне беспокоится о Райли. — А с ней всё будет в порядке? И ребенок?

Ужасная мысль возникла в ее разуме, и она подумала, что ее может стошнить всей той океанской водой, которую заглотнула несколько часов назад.

— Я не… это ведь не было вызвано моей магией, не так ли?

Он покачал головой, мрачный взгляд смягчился на краткое мгновение.

— Нет, это не так, хотя ты меня уверила в своем характере, и я буду считаться с этим. У Райли сложная беременность, и, несмотря на всю мою силу, я не могу помочь в ее излечении.

У нее было чувство, что он не собирался столько ей сообщать, потому что линии его лица углубились, когда он закрыл рот.

— Я могу как-то помочь? — предложила она, зная, что если всесильный верховный жрец Посейдона не мог поправить этого, то она тоже немногого добьется.

Он хотя бы не рассмеялся ей в лицо. Просто покачал головой, закрыв глаза, как будто чтобы не дать ей увидеть свою боль.

— Нет, ничего…

Его глаза широко распахнулись.

— Подожди. Может, что-то есть. В истории Храма Нереид: ты певчая драгоценных камней…

— Что? Во-первых, лидеры, моей группы сказали мне, что я певчая драгоценных камней, но они ничего больше не знали. Я частью фэйри, и возможно, атлантийка. Но что это значит? Что я такое?

Не обращая внимания на ее вопросы, он схватил ее за руку и сказал.

— Подожди, — потом подхватил ее в свои объятия и прыгнул в воздух прямо, как Вэн с Райли. Эрин вскрикнула в удивлении и обхватила его за шею со всей силой. Но вместо того, чтобы отнести ее в облаке сияющего тумана, Аларик поступил лучше и перенес ее каким-то выворачивающим желудок атлантийским приемом. Потому что две секунды спустя они опустились перед белым мраморным храмом, инкрустированным агатами, сапфирами и аметистами, а Эрин попыталась удержать свои внутренности от выброса на изумрудно зеленую траву.

Она услышала волну звука, исходящего от храма; сначала неуверенно, а затем полностью охватывая ее тело.

— Ой! — крикнула она, ощутив порыв чистой, бриллиантово-яркой радости. Эрин почувствовала музыку драгоценных камней, наполнившую ее, она чувствовала мелодию, жила ею, она была одна на один с музыкой, красивая, сильная симфония камней полилась в ее душу.

Она стояла там, пока музыка трубила в ее костях, крови и сером веществе, впервые с тех пор, как она была крохотной девочкой в маминых объятиях, Эрин открыла рот и запела.

Высокие чистые ноты песни поднялись в открытую воздуху комнату приемов Храма, и Вэн повернулся к двери, к источнику звука, и пошел к нему, всё еще держа Райли в объятиях. Первая дева Нереид, Мари, уронила кувшин с водой от удивления, и, оставив его там, поднялась с колен у подушек, на которые Вэн собирался положить съежившуюся Райли.

Мари проследовала за ним к дверям, но Вэн не мог сказать, сделали ли то же самое за ними другие девы Храма. Его глаза напряглись, силясь увидеть ноты музыки, которая должно быть была написана на золотом холсте в воздухе Храма. Такой красоты звук не мог существовать в ощутимой реальности; и такой дар безмерной грации не мог исчезнуть с дыханием певца.

Мари заговорила справа от него, там, где находилась голова Райли, и ее голос был полон изумления.

— Легенда о певчей драгоценных камней Нереид. Она вернулась к нам.

Вэн не ответил, — не мог ответить. Он проследовал за музыкой крысолова,[7] волшебная мелодия завлекала его.

Звала его к покою и спокойствию. Зовя его к излечению.

Он прыгнул наверх через три широкие ступеньки. Должен добраться до музыки, должен коснуться музыки, должен…