Пробуждение Дениса Анатольевича

— О’кей, батюшка, о’кей! — Я снова не стал ждать, пока первосвятитель сперва развернет, а после завернет свой длиннющий период. — Конституция — не догма, а лишь полезный инструмент, вроде разводного ключа или отвертки. С конституционным судьей Деницыным я все утрясу, не беспокойтесь. Хотите «Основы православия» в школе повсеместно? Легко! Дадим этому предмету побольше часов за счет биологии. Я и сам в детстве слово «дезоксерибонуклеиновая» выговаривал с десятой попытки. Оно нам надо? Да и теория Дарвина мне, признаться, не по душе. Меня всегда раздражало, что русский человек происходит от какого-то африканского шимпанзе. Как-то это унизительно, не находите? Вот до революции, в церковно-приходских школах не было никакого Дарвина. И ни Пушкин, ни Гоголь не жаловались… Стоп, а если нам взять и вернуть церковно-приходские школы? Приделаем школы обратно к Церкви, как раньше, а? Или — чего уж мелочиться — соединим Церковь обратно с государством. Как вам такая идея?

Патриарх сморгнул. Раз. Другой. Кажется, он явился в Кремль, чтобы испросить медный грошик, а потому не догадался прихватить с собой тару для золотых и алмазных россыпей. Ладно, помогу ему.

— Бесценный вы мой архипастырь, — обратился я к гостю. — Мировой финансовый кризис подталкивает нас к судьбоносным реформам. Власть светская до того счастлива сотрудничать с властью духовной, что ради этого единения готова по-братски поделить бразды. Все ваши сегодняшние просьбы, как видите, удовлетворены в полном объеме, однако я, простите, не замечаю подлинного их размаха. У вас ведь есть программа-максимум? Ну же, признайтесь: где-нибудь в сейфе наверняка есть — каждый замахивается на большое. Так вот, мы готовы пойти навстречу церкви по максимуму. Даю карт-бланш. Не спешите, подумайте.

Его Святейшество молчал. Как на фасаде дома, чья жизнь тщательно скрыта от посторонних глаз за жалюзи, на высоком челе патриарха все его внутренние борения почти не отражались. Вот только посох в руках гостя вел себя все более нервно и самостоятельно.

— А хотите, для вас зачистим под корень все нетрадиционные конфессии? — Я подмигнул первосвятителю. — Освободим вам поле, вы же всегда об этом мечтали, нет? Введем, например, статью в Административный кодекс, чтобы этих гребаных сектантов можно было без суда высылать за сто первый километр. Как, нравится? Мормонов, мунитов, адвентистов — всех под каток. И католиков прижмем для вас, чтоб не переманивали клиентуру, и протестантов додавим, чтоб не дурили граждан своей этикой… Согласны? Кстати, церковную собственность, которую большевики отобрали, можем вернуть до последнего гвоздика — и еще за амортизацию пени выплатим. Годится? Может, вы заинтересованы восстановить церковную десятину? Я, правда, не помню, что это еще за фигня, но в любом случае нам и это сделать — раз плюнуть…

Плюх! — Посох вырвался из рук Его Святейшества и упал в воду. Я тотчас же нырнул, на полдороге ко дну подхватил реликвию и, вынырнув, вручил ее хозяину сквозь прутья ограды парапета.

— А не желаете ли пойти ко мне вице-президентом? — вкрадчиво спросил я. — С сохранением сана, конечно, а? У нас будет такой властный тандем, союз земли и неба. И если я, скажем, отравлюсь паленой водярой или вдруг мне на голову грохнется метеорит, вы моментально ррраз — и сделаетесь президентом России, без всяких там выборов. Как вам такая перспективка на будущее? Бодрит?

Плотину бесстрастности прорвало. На лице первосвятителя пятнами выступили следы сильных чувств — многообразных и вполне земных.

Невольно я вспомнил, что лет двадцать назад отец Мефодий (в миру Григорий Ипатьевич Гнусавин) деятельно исполнял роль и.о. главы Внешторга Московской Патриархии и неплохо приподнялся на льготах от беспошлинного импорта ликера «Амаретто» и спирта «Ройал», а также американских сигарет «Кэмел» и «Винстон», производимых на острове Тайвань. С этих-то сигарет и началось его восхождение.

— Я… — Его Святейшество словно подавился воздухом. — Мы… Господин президент, Денис Анатольевич… Если вы типа всерьез…

И в этот момент чугунная слива, как будто подслушав наш благочестивый треп, нанесла мне серию ударов. Подлых, резких и очень болезненных. Похоже, я разозлил ее шуточкой про водку и метеорит. Или, что верней, за беседою я позабыл о моционе: для снятия стресса мне надлежало больше плавать и меньше болтать, а не наоборот. Вот террористка и отыгралась по полной. Водяное перемирие сменилось яростной атакой на бедную мою голову.

Ох, ч-черт! Я поспешно нырнул, вынырнул, сделал маленький кружок, однако ничего уже не помогало. Залп был произведен изнутри сразу по нескольким стратегическим точкам черепа. Области лба, носа, правого виска и левого уха подверглись прицельной бомбардировке. Меня сразу бросило в жар и в холод. Тошнота, которая долго пряталась в желудке, поторопилась открыть второй фронт где-то на близких подступах к горлу. Куда, сволочь? Назад! Тпрру!